Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Судя по всему, одной из главных забот нового французского посла было выяснение реального состояния отношений между Россией и Австрией, что было важно для реализации планов Наполеона III в Северной Италии. Об этом Монтебелло размышляет в депеше Валевскому. Его первое впечатление, вынесенное из общения с императором Александром и князем Горчаковым, было благоприятным для интересов Франции. «На сегодняшний день я могу констатировать, – докладывал Монтебелло, – что у нас нет пока оснований опасаться сближения между Австрией и Россией; слишком очевидно расхождение их интересов…, в частности, в отношении Монтенегро (Черногории. – П.Ч.)» [302] Ibid. Fol. 299 verso. .

Монтебелло ссылался также на сетования австрийского поверенного в делах в Петербурге в том, как обходится с ним князь Горчаков, «откровенно настроенный против Австрии». «Я и сам успел заметить [у Горчакова] проявления неприязни к этой державе. Он сам жаловался мне, среди прочего, на твердое нежелание Австрии идти на уступки в вопросе навигации по Дунаю…», – писал Монтебелло графу Валевскому [303] Ibid. Fol. 300. . Тем не менее, состояние русско-австрийских отношений постоянно будет в центре его внимания, отметил посол.

В этой же депеше он описал тот предупредительный прием, которого удостоилась герцогиня де Монтебелло у обеих императриц.

Посол описал и свою встречу с великим князем Константином Николаевичем, принимавшим его у себя, в Мраморном дворце. Брат императора поделился впечатлениями о пребывании во Франции и дал высокую оценку постановке там морского дела. Одновременно он выразил сожаление, что французские корабли – достаточно редкие гости в русских портах, где гораздо чаще можно видеть британские флаги. Было бы полезным для обеих стран, отметил генерал-адмирал, оживить контакты в этой области [304] Ibid. Fol. 300 verso – 301. .

Министр иностранных дел Валевский посчитал необходимым сообщить графу Киселеву о том благоприятном впечатлении, которое вынес герцог де Монтебелло из своих первых встреч в Петербурге и о том радушном приеме, которого он удостоился у императора Александра. Одновременно, от имени императора Наполеона, министр просил русского посла передать Александру II искреннюю благодарность за теплый прием, оказанный герцогу де Монтебелло в Петербурге [305] АВПРИ. Ф. 133. On. 469. 1858 г. Д. 116. Л. 240–241. Киселев – Горчакову, 8 июня 1858 г . .

Так начиналась дипломатическая миссия Монтебелло в России. Прежде всего она предполагала регулярные политические консультации с князем Горчаковым по вопросам, представляющим интерес для двух стран. В центре обсуждения на этих консультациях продолжала оставаться ситуация в Черногории и проходившая в Париже конференция по Дунайским княжествам, работа которой близилась к концу [306] Заключительный документ конференции, определившей автономию княжеств, был подписан ее участниками 19 августа 1858 г. См. об этом: Международные отношения на Балканах 1856–1878 гг. С. 115. . В конце июля 1858 г. Монтебелло получил из Парижа заключительные протоколы конференции, которые он обсудил с Горчаковым в перспективе предстоящей их ратификации [307] ААЕ. Correspondance politique. Russie. 1858. Vol. 217. Fol. 71. Ратификация заключительных протоколов состоялась в начале октября 1858 г. .

В обязанности посла Франции входило и участие в дворцовых и иных мероприятиях. Так, в самом начале июля 1858 г. он присутствовал на освящении Исааакиевского собора в Петербурге. Церемония произвела на французского посла большое впечатление «блеском и помпой, предписываемыми обрядами Греческой Церкви» [308] Ibid. Fol. 30. Монтебелло – Валевскому, 2 июля 1858 г. Под «греческой» Монтебелло имел в виду Православную церковь. – П.Ч. .

А в начале августа герцог и герцогиня Монтебелло, единственные из иностранного дипломатического корпуса, были приглашены в Петергоф на именины императрицы Марии Александровны, отмечавшиеся в узком семейном кругу. В их распоряжение были предоставлены апартаменты в самом дворце, а не в Английском доме, где обычно останавливались приглашенные в Петергоф именитые гости. «Я не могу вам описать, до какой степени предупредительности доходило обхождение с послом императора», – сообщал Монтебелло в депеше Валевскому.

При проезде посольской кареты собранные вдоль дороги толпы народа радостно приветствовали Монтебелло криками: «Это посол Франции!». На праздничном обеде Монтебелло посадили между императрицей и великой княгиней Марией, а герцогиню – рядом с императором. За последующим разговором Александр II выразил свое полное удовлетворение тесными отношениями с императором французов, но, упомянув о недавней встрече Наполеона III с королевой Викторией в Шербурге, сказал с улыбкой: «Я надеюсь, что визит королевы Англии их не ослабит» [309] Ibid. Fol. 70–78. Монтебелло – Валевскому, 5 августа 1858 г. .

В начале октября 1858 г. Монтебелло по семейным обстоятельствам взял отпуск и уехал во Францию, оставив вместо себя маркиза де Шаторенара в качестве поверенного в делах. Герцог предполагал провести на родине не менее года, откуда вернулся 6 апреля 1859 г. [310] Ibid. 1859. Vol. 218. Fol. 255 verso. Шаторенар – Валевскому 6 апреля 1859 г. по телеграфу.

В течение первого года, что он провел в Петербурге на своем посту, Монтебелло, прежде знакомый с Россией лишь по известной книге маркиза де Кюстина, превратился в убежденного сторонника франко-русского сближения.

Похожую эволюцию проделал и посол России в Париже граф Павел Дмитриевич Киселев, отстаивавший идею французского союза даже тогда, когда в Петербурге появились сомнения на этот счет. На каком-то этапе взгляды «русофила» Монтебелло (как и «франкофила» Киселева) разойдутся с позицией их правительств, что закономерно приведет к замене послов.

Из переписки Монтебелло с Министерством иностранных дел Франции, видно, что посол интересовался не только вопросами внешней политики Александра II, но и другими насущными проблемами российской действительности. Объектом его пристального внимания была кавказская политика России.

На его глазах завершилась почти полувековая война России на Северном Кавказе, считавшемся воротами из Азии в Европу. Монтебелло стал очевидцем последнего этапа утверждения России в этом районе.

Переломным моментом в Кавказской войне стало пленение вождя горцев имама Шамиля в дагестанском ауле Гуниб 25 августа 1859 г. Слава покорителя Северного Кавказа досталась генерал-адъютанту князю Александру Ивановичу Барятинскому, главнокомандующему Кавказской армией, другу детства императора Александра II.

Свои наблюдения и впечатления об этих важных событиях, получивших широкий европейский отзвук, посол Франции излагал в обстоятельных депешах, направлявшихся им в Париж [311] Подробно об этом см.: Герцог де Монтебелло и имам Шамиль. Донесения посла Франции в России о Кавказской войне и пленении Шамиля в 1859 г. Из фондов Архива МИД Франции (публикация, перевод с франц. и комментарии П. П. Ч еркасов) II Россия и Франция XVIII–XX века. Вып. 7. М., 2006. С. 278–292. .