Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

Пойдя на уступки Австрии, Виктор-Эммануил не отказался от завещанной отцом идеи освобождения и объединения Италии. Он будет продолжать последовательно и настойчиво действовать в этом направлении, опираясь на единомышленников в самой Италии и ища союзников за ее пределами. Верность либеральной конституции и идеям Рисорджименто снискала Виктору-Эммануилу II широкую популярность и общественную поддержку. В народе его называли «король-джентльмен» (Re Galantuomo).

Ближайшим сподвижником сардинского короля в деле объединения Италии стал граф Камилло Бенсо ди Кавур (1810–1861) [333] См. о нем: Орлова О. Граф Камилл Кавур по его письмам и современным запискам // Русская мысль. 1898. №№ 1–3, 7, 9, 11; Hearder Н. Cavour. Bari, 2000; Matter Р Cavour et Punite italienne. Vol. 1–3. P., 1922–1927; Romeo R. Cavour e il suo tempo. Vol. 1–3. Bari, 1984. , без малого десять лет возглавлявший кабинет Виктора-Эммануила II. Выходец из старинного аристократического рода Савойи, граф Кавур получил образование в военной школе Турина, а затем в течение пяти лет (1826–1831) служил в сардинской армии. Выйдя в отставку, он много путешествовал по Европе, пробовал себя в журналистике, публикуя статьи в итальянских и французских газетах.

Большое влияние на формирование политических взглядов будущего министра оказала Июльская революция 1830 г. во Франции. С тех пор он стал убежденным либералом умеренного толка и горячим сторонником объединения Италии на федеративной основе. В 1847 г. Кавур стал одним из основателей газеты “II Risorgimento”, в которой отстаивал свои идеи, зачастую вступая в полемику с приверженцами революционного пути объединения Италии.

В 1848 г. граф Кавур был избран в парламент, а два года спустя получил свой первый министерский пост в кабинете маркиза Э. д’Адзелио. Занимаясь в правительстве вопросами сельского хозяйства и финансами, Кавур проявил себя не только талантливым администратором, но и серьезным политиком. В 1852 г. король предложил ему возглавить кабинет министров.

Получив широкие полномочия, Кавур осуществил целый ряд прогрессивных реформ, позволивших в короткий срок модернизировать Сардинское королевство. Реформы способствовали оживлению внутренней и внешней торговли, развитию сети железных дорог, укреплению армии. Министр реформировал уголовный кодекс и под лозунгом «Свободная церковь в свободном государстве» проводил энергичную антиклерикальную политику, отстаивая идею светского характера государства и общества.

И все же самым любимым занятием Кавура была внешняя политика, стратегической целью которой стало для него объединение Италии. В этом вопросе, как и в других, он встречал полное понимание и поддержку короля, с которым они были единомышленниками.

Как умеренный либерал, граф Кавур не разделял призывов Дж. Мадзини, Дж. Гарибальди и др. лидеров республиканско-демократического течения в освободительном движении к революционному решению итальянского вопроса – общенациональному восстанию. Кавур, как и Виктор-Эммануил II, опасались неконтролируемого пробуждения «низов». Они избрали другой путь – объединение Италии «сверху», путем постепенного выдавливания Австрии и присоединения к Пьемонту соседних государств и областей, начиная с Ломбардии. Но решить эту задачу в одиночку было невозможно. Для этого нужен был надежный и сильный союзник. На политической карте Европы Кавур видел лишь одного такого потенциального союзника – Францию.

Впервые он задумался над этим сразу же после Июльской революции 1830 г., под влиянием которой возникло новое государство – Бельгия. Тогда же ветер Июльской революции воспламенил тлеющие угли революционных настроений в Парме, Модене и Папской области в самой Италии. Однако король французов Луи-Филипп, пришедший к власти во Франции на волне Июльской революции, не сделал ничего для поддержки итальянских карбонариев. Его первейшей заботой стало укрепление его неустойчивого «республиканского трона»; уже по этой причине он не желал осложнять отношений с державами Священного союза, в который входила Австрия. Более того, «король-гражданин», озабоченный судьбой основанной им Орлеанской династии, настойчиво стремился стать своим в кругу европейской монархической «семьи».

Кавур тяжело пережил крушение своих первоначальных надежд на либеральную Июльскую монархию. В одном из писем, относящихся к январю 1832 г., он признавался: «Положение Италии, Европы и моей страны [334] Речь идет о Пьемонте. – П.Ч. было для меня источником самой острой боли. Сколько обманутых надежд, сколько утраченных иллюзий, сколько несчастий обрушилось на нашу прекрасную Родину! Я никого не обвиняю, возможно, что так решил рок, но факт, что июльская революция, после того как она породила самые прекрасные надежды, вновь погрузила нас в худшее, чем прежде, состояние. Ах, если бы Франция сумела воспользоваться своим положением, если бы она обнажила шпагу, по возможности, этой весной. Не думайте, что мои душевные муки сколько-нибудь отвратили меня от прежних идей. Эти идеи – часть меня самого. Я их буду исповедовать, буду их придерживаться до последнего дыхания» [335] Цит. по: Серова О.В. Указ соч. С. 16. .

Второй раз надежда на Францию появилась у Кавура с приходом к власти там в конце 1848 г. Луи-Наполеона, а точнее – после осуществленного Бонапартом в декабре 1851 г. государственного переворота и последовавшего за этим учреждения Второй империи. Эту надежду подкрепил сам Луи-Наполеон. Встречаясь в 1852 г. с прибывшим в Париж министром иностранных дел Сардинского королевства графом Кавуром, будущий император французов сказал ему: «Я хотел бы что-то сделать для Италии. Сообщите об этом вашему правительству» [336] Castelot A. Op. cit. Р. 319. .

Эти слова, повторенные в декабре 1855 г., во время визита Виктора-Эммануила в Париж [337] Histoire de la diplomatic fran9aise. P. 592. , стали прелюдией к будущему тесному союзу Пьемонта с Францией. Разумеется, такой союз не мог быть союзом равных. Пьемонт изначально был обречен на роль младшего партнера Франции. Виктор-Эммануил и Кавур полностью отдавали себе в этом отчет, но в тогдашнем положении Сардинского королевства, над которым «дамокловым мечом» нависала 100-тысячная австрийская армия, выбора не было. Именно с Наполеоном III «отцы-основатели» будущей единой Италии связали свои мечты на независимость и национальное объединение. Их, видимо, не смущало, что в 1849 г. Луи-Наполеон способствовал восстановлению власти папы в Риме.

В этом король Пьемонта и его первый министр решительно расходились с республиканцами и демократами, выбравшими радикальный путь решения итальянского национального вопроса.

Взяв курс на тесное сближение с Францией, Виктор-Эммануил II и граф Кавур умело использовали в интересах Пьемонта сочувствовавших «итальянскому делу» влиятельных лиц в окружении Наполеона III – кузена императора, принца Наполеона-Жерома, известного своими левыми взглядами, Венсана Бенедетти, директора Политического департамента МИД Франции, доктора Анри Конно, давнего друга семейства Бонапарт и личного врача императора, принца Мюрата, внука бывшего неаполитанского короля, префекта парижской полиции Жозефа-Мари Пьетри и др.