Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

К приезду императорской семьи в Киссинген там собрались все русские послы при европейских дворах, в том числе и граф Киселев. Он старался убедить государя в необходимости каких-то новых шагов к сближению с Францией. Лучше всего, как ему представлялось, было бы устроить личное знакомство двух императоров на нейтральной территории – где-нибудь в Германии. Александр не стал возражать, заметив, что инициатива в этом знакомстве должна исходить от Наполеона. Киселев поспешил известить графа Валевского о принципиальной возможности встречи двух монархов.

Посредническую миссию в организации такой встречи взяли на себя братья Марии Александровны – принцы Александр и Людвиг Гессен-Дармштадтские, а также король Вюртемберга, пригласивший Наполеона III в Штутгарт, на свой день рождения, который он будет отмечать 15 сентября. Как бы между прочим, семидесятипятилетний король сообщал, что ждет на празднование и императора Александра. Наполеон принял приглашение, после чего началась подготовка к предстоящей встрече двух императоров.

Известие об этом немедленно разнеслось по всей Европе. Наибольшее беспокойство оно вызвало в Лондоне, где усмотрели в намеченной встрече интриги «политических аферистов» из окружения Наполеона III – графа де Морни и графа Валевского, а также близкого к Тюильри банкира Перейра, начавшего развивать деловую активность в России. По совету лорда Пальмерстона и внушению французского посла графа де Персиньи, поборника английского союза и недруга Морни и Валевского, королева Виктория пригласила Наполеона и императрицу Евгению провести несколько дней в своем любимом месте, в Осборне, на острове Уайт.

Встреча состоялась в последние дни июля, но возлагавшихся на нее Пальмерстоном и Персиньи надежд она не оправдала. Наполеон, пребывавший в мрачном настроении, признался принцу Альберту, супругу королевы, что ему надоели поучения и упреки Пальмерстона, который, к тому же, сознательно тормозит достижение договоренностей по Дунайским княжествам. Относительно предстоящей встречи в Штутгарте император признался, что рассчитывает заручиться поддержкой Александра II в пересмотре дискриминационных по отношению к Франции статей Венского договора 1815 г. Одновременно он заверил королеву, что остается верен франко-британскому союзу.

Из бесед с Викторией и принцем Альбертом Наполеон вынес убеждение, что ему трудно будет рассчитывать на поддержку сент-джеймского кабинета в осуществлении его планов в Северной Италии. Это лишь укрепило желание императора французов откровенно объясниться по этому, как и по другим вопросам, с Александром II – объясниться напрямую, без посредничества дипломатов и без всяких обычных условностей. Он еще не знал, что в этом отношении его ждет разочарование.

В Петербурге были далеки от мысли участвовать в перекраивании карты Европы. Там дорожили обретенным в 1856 г. миром, так необходимым для осуществления внутренних преобразований, задуманных Александром II. Со своей стороны, русский император и его министр иностранных дел хотели бы заручиться содействием Франции в отмене дискриминационных для России условий Парижского мира. Ради этого они были согласны пойти навстречу притязаниям Наполеона, но лишь в той мере, в какой эти притязания могли ущемить интересы Австрии.

О том, что Наполеон намерен на предстоящей встрече с царем поставить вопрос об Италии, предупреждал Горчакова граф Киселев. За неделю до встречи в Штутгарте он писал министру иностранных дел о крайней заинтересованности императора французов в обсуждении итальянских дел, тем более что он не нашел понимания у королевы Виктории. Обозначившиеся противоречия между Парижем и Лондоном, подчеркивал посол, могут сделать «возможным союз между Францией и Россией, если мы проявим готовность уступить в итальянском вопросе».

Киселев высказался в поддержку императора французов в Италии, но без принятия Россией четких обязательств перед Францией [346] Архив внешней политики России (далее – АВПРИ). Ф. 133. Оп. 469. 1857 г. Д. 143. Л. 453–454. Киселев – Горчакову, 18(6) сентября 1857 г. . «…Как мне представляется, – резюмировал посол, – в наших интересах не следует заходить в итальянских делах дальше заключения определенного соглашения, которое оставило бы за нами полную свободу для прямого и активного вмешательства, сообразно обстоятельствам и нашим интересам» [347] Там же. Л. 457. .

При подготовке встречи в Штутгарте не обошлось без интриг. В придворном окружении Александра II были и противники сближения с Наполеоном III. Они, конечно, не могли сорвать саму встречу, но сумели заблаговременно внести в нее элемент горечи.

Дело в том, что оба императора должны были прибыть в Штутгарт в сопровождении своих супруг. Однако незадолго до намеченного отъезда в Германию тюильрийский двор был уведомлен, что императрица Мария Александровна «по нездоровью» не сможет сопровождать своего августейшего супруга. Между тем она находилась в это время совсем неподалеку – на своей родине, в Дармштадте.

Каким-то непостижимым образом русским недоброжелателям семейства Бонапарт удалось довести до сведения императрицы Евгении письмо Марии Александровны к одной из ее компаньонок, где говорилось о нежелании знакомиться с супругой Наполеона. Надо ли говорить, как это признание уязвило самолюбие Евгении. Позднее она признавалась графу Киселеву: «Письмо это показалось мне, по меньшей мере, жестоким (cruelle). Я решилась не ехать в Штутгарт, несмотря на выраженное императором желание, и умоляла его не настаивать, говоря, что не могу преодолеть себя, и что гораздо осторожнее отклонить неприятную встречу, которая может иметь только прискорбные последствия» [348] Цит. по: Татищев С.С. Император Александр II. Его жизнь и царствование. М., 2006. С. 192. .

Кто знает – может быть эту «ложку дегтя» в предстоявшее в Штутгарте свидание двух императоров добавили не без участия агентов Лондона или Вены? Во всяком случае, вряд ли к случайному совпадению можно отнести настойчивые хлопоты саксен-веймарского двора, родственного петербургскому, об организации свидания Александра II с австрийским императором Францем-Иосифом сразу же по окончании встречи в Штутгарте. И ведь эти хлопоты увенчались успехом. Весьма неохотно, но Александр все же согласился повидаться с Францем-Иосифом в Веймаре, на обратном пути в Россию.

Известие об этом, полученное Наполеоном накануне приезда в Штутгарт, неприятно его поразило, став второй «ложкой дегтя» на предстоявшем праздновании дня рождения вюртембергского короля. Одновременно до сведения графа Валевского, сопровождавшего в Штутгарт императора, «доброжелатели» сумели донести информацию о том, будто, «недомогавшая» в Дармштадте Мария Александровна намерена принять у себя австрийского императора. Обеспокоенный Валевский поинтересовался у находившегося в Бадене прусского дипломата Отто фон Бисмарка, правдив ли этот слух.