Владимир Молодцов - Пилотируемые космические полеты

«Модель 501» – 6 июля 1984 года.

«Модель 502» – 17 апреля 1985 года.

«Модель 503» – 27 декабря 1986 года.

«Модель 504» – 27 августа 1987 года.

«Модель 505» – 22 июня 1988 года.

Испытания обоих вариантов моделей «Бор-4» и «Бор-5» проводились представителями ЛИИ с участием специалистов военного испытательного института, НПО «Молния» и других организаций под руководством Госкомиссии, возглавляемой первым заместителем начальника ГУКОС генерал-лейтенантом авиации Г. С. Титовым. Постепенное свертывание, а затем и полное закрытие программы «Буран» не позволили провести интересные эксперименты по радиосвязи на плазменном участке спуска в атмосфере, для чего на базе «Бора-4» был изготовлен «Бор-6» со специальными охлаждаемыми антеннами, вынесенными в набегающий поток.

Для отработки системы управления орбитального корабля при движении в атмосфере и автоматической посадки, а также методов пилотирования был построен полномасштабный аналог орбитального корабля БТС002(заводское обозначение ОК-ГЛИ №002) с максимальным взлетным весом 92 тонны, оснащенный четырьмя турбореактивными двигателями АЛ31Ф ОКБ имени А. М. Люльки с суммарной тягой в 40 тонн (два боковых двигателя были оснащены форсажными камерами) для самостоятельно взлета с аэродрома, а также удлиненной передней стойки шасси, обеспечившей заданный стояночный угол. Испытания проводились в Летно-испытательном институте имени М. М. Громова (г. Жуковский), взлетно-посадочная полоса которого была оснащена радиотехнической системой «Вымпел-Н».

Первая рулежка на самолете БТС02 была выполнена 29 декабря 1984 года, а первый полет по программе горизонтальных летных испытаний состоялся 14 октября 1985 года. Аналог «Бурана» пилотировали летчики-испытатели ЛИИ Игорь Волки Римас Станкявичус. При последующих полетах самолетом управляли Анатолий Левченко, Александр Щукин, Иван Бачурин и Алексей Бородай. В рамках программы горизонтальных летных испытаний было выполнено 24 полета и реализовано 19 заходов на посадку в режиме автоматического управления до высоты 10-20 метров с последующим уходом на второй круг, два захода до касания ВПП (опускание носового колеса и пробег проводились в ручном режиме управления) и 15 заходов с посадкой и пробегом до полного останова ОК на ВПП в автоматическом режиме управления. Во время восьмого полета 23 декабря 1984 годавпервые была опробована посадка в автоматическом режиме. Всего же было совершено 15 посадок в автоматическом режиме. Последний полет по программе горизонтальных летных испытаний состоялся 15 апреля 1988 года. Отработка участка посадки проводилась также на двух специально оборудованных летающих лабораториях, созданных на базе самолетов Ту-154Б, Для выдачи заключения на первый пуск было выполнено 140 полетов, в том числе 69 автоматических посадок. Полеты осуществлялись на аэродроме ЛИИ и посадочном комплексе Байконура.

Вообще работы по созданию многоразовой космической системы «Буран» шли очень тяжело. Конечно, сказывались сложность создаваемой техники и уникальность новых технологий, но гораздо больше делу мешали неразбериха и слабая организация работ. Расчет был, в первую очередь, на энтузиазм рабочих и инженеров, а организация чаще подменялась Постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР и оргвыводами. Эта неразбериха определялась не в последнюю очередь ведомственной разобщенностью предприятий, участвующих в работах по «Бурану». Правда, учитывая, что в создании участвовали несколько союзных министерств, десятки республиканских, а всего 79 государственных органов управления, решением Военно-Промышленной комиссии был создан Межведомственный координационный совет. Постановлением правительства председателем Совета назначался руководитель Министерства общего машиностроения как головной организации. Председателем до 1983 года был С. А. Афанасьев, затем О. Д. Бакланов, В. Х. Догужиев и О. Н. Шишкин. В состав совета входили министры головных министерств, заместитель министра обороны по строительству, начальник управления космических сил Министерства обороны, генеральные и главные конструкторы, руководители предприятий, военные, ученые. Генеральный конструктор «Бурана» занимал в этой структуре подчиненное положение, а НПО «Энергия» было хоть и головным, но всего лишь предприятием-исполнителем, да и деньги ведь раздавало не оно. Министр общего машиностроения, хоть и был Председателем Межведомственного координационного совета, тоже не мог стать руководителем программы МКС, поскольку многие организации принадлежали другим министерствам, да и не его это забота. Главное выполнять планы, определенные Комиссией по военно-промышленным вопросам (ВПК) при Совете Министров СССР. Но и оно лишь отслеживало планы, созданные в НПО «Энергия» и утвержденные Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР, да подготавливало новые Постановления и вызывало на ковер нерадивых. Был еще секретарь ЦК КПСС по оборонным вопросам, но он занимался «Бураном» эпизодически и чаще с целью “накачки”, а с этим задержек не было, ведь планы с первого дня начали трещать по швам.

Все-таки в этом плане гораздо привлекательнее выглядит американский опыт. Там существует головная государственная организация (НАСА), которая целиком и полностью отвечает за космическую программу типа «Аполлон» или «Спейс Шаттл». Она определяет облик системы и ее основные параметры, вносит предложения в бюджет, а после его утверждения на конкурсной основе определяет подрядчиков. При этом она полностью распоряжается деньгами, выделенными на программу. Естественно, что ни о какой ведомственной разобщенности не может быть и речи. По сути, единственным ограничителем является бюджет. Если НАСА укладывается в бюджет, то деньги поступают без задержки. И только в случае перерасхода средств Конгресс США либо выделяет дополнительные ассигнования, либо нет. Но тогда НАСА должна сокращать издержки, которые могут привести и к пересмотру проекта. Это не наши реалии, когда то густо, то пусто.

Уже в декабре 1981 года работы по орбитальному кораблю были переданы из службы СГК16 И. Н. Садовского в службу главного конструктора СГК17 Ю. П. Семенова, а в январе 1982 года несогласного с данным решением И. Н. Садовского заменил прибывший из Днепропетровска Борис Иванович Губанов, которому оставили только работы по носителю, хотя формально он остался главным по МКС в целом. Здесь, в том числе сказались соперничество между И. Н. Садовским и Ю. П. Семеновым, а также рост влияния и широкие связи последнего. Заместителем главного конструктора по орбитальному кораблю был назначен В. А. Тимченко. Несколько позже был снят и главный конструктор харьковского НПО «Электроприбор» (нынешний «Хартрон») В. Г. Сергеев. Наконец, в 1983 году “ушли” и самого С. А. Афанасьева.