Реза Аслан - Бог. История человечества

Месопотамские божества на печати Адды: Иштар (с крыльями), Шамаш (поднимается с мечом в руке) и Энки

© The Trustees of the British Museum

Однако, в отличие от месопотамских, египетских богов часто изображали разнообразными способами: они могли выглядеть как люди, как животные, а чаще – как сочетание тех и других. Именно поэтому Хатхор (Хатор), египетская богиня музыки, танца и плодородия, могла быть коровой с женским ожерельем, гибридом коровы и женщины или женщиной с шерстистыми коровьими ушами, торчащими по бокам головы. А Анубис, бог мумификации и защитник мертвых, изображался то как шакал, то как человек с головой шакала.

Эти образы не только содержали минимально противоречащие здравому смыслу свойства, способствующие лучшему запоминанию богов, но и позволяли египтянам управлять и даже манипулировать символическими функциями богов. Анубиса изображали с головой шакала, потому что шакал – это падальщик, который порой разрывает и пожирает тела, похороненные в пустыне. Изображая защитника гробниц в виде шакала-человека, египтяне пытались контролировать эту мощную и пугающую их силу природы, способную помешать погребальным обрядам, жизненно важным для их духовной жизни [11].

Впрочем, какую бы форму ни принимали египетские боги, их, как и месопотамских божеств, всегда описывали как людей – с человеческими побуждениями, желаниями и инстинктами. Даже когда в египетском искусстве и литературе боги изображались как животные, им все равно придавались человеческие черты и поведение; они по-прежнему занимались человеческими делами. Они ели, пили и спали, как люди. Они спорили друг с другом и дрались по самым мелочным поводам. У них были семейные проблемы. У них случались приступы дурного или хорошего настроения. Они бывали и всеведущими, и попросту глупыми.

Почти тот же процесс происходил тысячу лет спустя – на сей раз в слабо связанном между собой союзе племен, которых ученые относят к индоевропейцам, что должно отражать их влияние на формирование языков Европы. Около 7000 лет назад индоевропейцы начали миграцию со своей родины (скорее всего, в районе Кавказа, хотя этот вопрос остается спорным) на восток, к Каспийскому морю и Иранскому нагорью; на юг – к Черному морю, Анатолии и Греции; на запад – к Балтийскому морю и в Европу. Осев на новых землях и слившись с коренным населением или завоевав его, индоевропейцы оставили глубокий отпечаток на религиозных традициях этих обширных регионов: они породили иерархический пантеон ханаанских культов; почитание духов природы кельтами; основанную на религии кастовую систему Индии; жестко ритуализированные практики древнего Ирана; эллинские мифы Гомера и Гесиода; философские идеи Платона и Аристотеля – другими словами, все, что сформировало духовный ландшафт, на котором возникли иудаизм, христианство и ислам [12].

Индоевропейский пантеон богов появился точно так же, как месопотамский или египетский, – из обожествления сил природы. Дий был богом неба; Агни – богом огня; Индра – богом солнца; Варуна – богом первозданных вод и т. д. Но, как и в Месопотамии и Египте, когда об этих богах впервые написали (в «Ригведе», древнейшем священном тексте Индии, созданном на санскрите около 1500 года до н. э.), они отбросили свою эфирную природу и обрели конкретные человеческие качества и человеческий же облик. Когда в последующие века эти ведические описания «воплотились» в блестяще выполненных индуистских религиозных идолов, трансформация индоевропейских божеств из обожествленных стихий в очеловеченных богов приняла законченный вид: Индра получил золотистую кожу, волосы и бороду и облачился в благоуханные одежды; у Агни оказалось два лица и множество рук и ног; лучезарного Варуну посадили верхом на крокодила [13].

В каждой из этих цивилизаций чем больше люди привыкали видеть образы своих богов в общественных храмах и святилищах, чем чаще они слышали истории и легенды о них на праздниках и церемониях, тем проще им удавалось персонализировать абстрактные силы природы, которым поклонялись их предки. Как изобретение печатного станка сделало идеи более доступными массам, так массовое производство идолов с индивидуальными особенностями и улучшение технологий этого производства сделало богов более похожими на людей – пока в Древней Греции они не стали неотличимы от людей настолько, что их перестали воспринимать всерьез.

Греческая история не начинается с великих эпосов Гомера и Гесиода, которые вкупе дают нам, возможно, самую подробную картину благочестия и личности в древней цивилизации. Она начинается в бронзовом веке, примерно в 1600 году до н. э., – с загадочной цивилизации мореплавателей, известных как микенцы. Они стали первыми великими колонизаторами побережья Эгейского моря и оставили на греческих островах множество даров, за которые теперь мы благодарим древних греков, в том числе, возможно, классический греческий алфавит [14].

Микенцы оставили грекам многих своих богов, в частности Посейдона, бога моря, который, возможно, был верховным богом микенского пантеона (Зевс, воинственное божество, произошел от индоевропейского бога неба Дия и, судя по всему, взобрался на олимпийский трон намного позже). Будучи божеством первозданных вод, Посейдон был естественным образом связан с Геей – богиней земли, еще одним важным микенским божеством (само имя Посейдона означает «муж земли»). Неудивительно, что микенцы обожествляли и ветры – эта стихия природы была столь же неотъемлемой частью духовной жизни мореходов, что и земля и вода. Другие знакомые нам греческие божества, в том числе Афина и Гера, были тоже известны микенцам и тоже, судя по всему, начинали свое существование как божественные воплощения явлений мира природы: Афина, вероятно, изначально была солнечным божеством, а Гера представляла воздух.

Однако в греческих мифах эти боги становятся не столько олицетворением сил природы, сколько обожествлением человеческих свойств: Афина – богиня мудрости; Гера – богиня материнской любви. И хотя греческий пантеон изначально включал десятки различных божеств, отличающихся по происхождению и функциям, ко времени появления эпических поэм Гомера и Гесиода все они фактически сконденсировались в двенадцати основных богах – так называемых олимпийцах, которых греки считали членами одной большой семьи.

Греки не просто полагали, что гора Олимп была пристанищем богов, правящих человечеством; они считали ее местом жительства не очень дружной божественной семьи, все члены которой в причудливых комбинациях вовлечены в космическую драму, как персонажи долгоиграющей мыльной оперы, постоянно вмешивающиеся в дела и сюжетные линии друг друга. Был Зевс – патриарх, отец богов и людей; Гера, которую греки превратили в сестру и жену Зевса; их первенец Арес, бог войны. У Зевса было два брата – Посейдон, смещенный со своего верховного трона в микенском пантеоне, и Аид, бог подземного царства, а также сестра Деметра, богиня сельского хозяйства. Добавим к ним второго сына Зевса – Гермеса, которого верховный бог прижил от богини Майи; еще двух детей – близнецов Аполлона и Артемиду, результат свидания с богиней Лето; Диониса, бога вина и экстаза, сына Зевса и смертной женщины; Афину, которая в процессе эволюции из микенской богини в греческую оказалась дочерью Зевса, рожденной непосредственно из его головы, после того как он проглотил свою беременную жену Метиду; и любимую дочь Зевса – Афродиту, богиню любви и секса.