Сергей Нилус - Собрание сочинений - Том 3

Я счел своею обязанностью не только говорить с князем, но и просить его, дабы он впредь подобными новыми учениями не смущал духовного мира братий.

На другой же день, встретясь в Лавре с князем, я сказал ему просто, что, вероятно, вместо чаемой пользы, он нанес пустыннику смущение, в котором я, по обязанности, разделяю участие. Притом говорю:

— Вероятно, князь, вы ошиблись и не так поняли учение о. Парфения; быть не может, чтобы духовный человек, вопреки догматического понятия и преданий отеческих, стал учить нецерковной молитве.

Князь мне подтвердил то же самое, что сказал и схимнику, и, естественно оскорбясь на меня, доказывал святость учения святостию жизни о. Парфения и видениями, каких он, по милости Божией, сподобляется.

Я говорю князю, что иное дело — видение, а иное дело — учение. История показывает нам многие опыты, что за чистоту жития и труды о Господе иные имели видения (не говоря о подложных) истинные, и в то же время содержали неправое учение: так, читаем в Отечнике, что одному старцу сослужил Ангел, а, по незнанию и неопытности, сам старец содержал в молитвах кое-что из учения Нестория; и когда сведущий в догматах диакон указал на неправность священнику, то Ангел велел послушать диакона, а за безнамеренность и незнание успокоил священника. Подобно и преподобный Евфросин вошел в учение сугубого аллилуйя, основываясь сам, а на сем и другие, то есть — на видениях, и тем далеко простер волнение Св. Церкви.

Пересказав все это князю, который даже и своих благодатных опытов не постыдился по закону смирения представить, говорю, что я это просто называю важной ошибкой, кто бы ни был ее изобретатель. Имена Иисус, Мария — суть имена общечеловеческие, и на призвание сих имен могут подойти к душе «Иисусы и Марии», от которых лучше бежать, нежели дать гостеприимство в душе и в сердце. Преданная же Отцами Святой Церкви молитва есть столп и утверждение истины, ибо в ней содержатся: исповедание веры нашей в Богочеловека Искупителя, молитва и покаяние. Так, с учения святых триех апостолов — Петра, Иоанна и Павла — условили произносить оную так: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». За немощь твердости мыслей учили на пол-оной сокращать, но никогда не учили смешанно и так непочтительно, без Ипостасного Имени Господа и Пресвятыя Богородицы, именовать в молитве.

Есть одно указание у Каллиста и Игнатия в 50-й главе, что «совершеннии о Христе единым Именем «Иисусе» довольни суть». Но это вовсе не благоприятствует новому учению, ибо о нем сказано для совершенных, прошедших начало и среду и высших всего міра действами и помышленьми, а не для нас, просто влающихся в страстных обычаях. Притом Имя это единичное, а не смешанное. Святая Церковь совокупляет Имена Святыя Троицы, и это по единосущию Божества, но в прочих именах явственно разделяет и нигде не учит: «Иисусе — Марие, спаси нас». И видно, что Первый призывается спасти естеством Божества, а Вторая — благодатию обожения.

Князь не принял моих слов, но я все-таки подтвердил, чтобы он нового учения в обители не распространял, хотя он в доказательство и то говорил, что многие и духовные особы благодарят его за такой краткий способ молитвы, от святого мужа им преподаваемый.

Я говорю князю:

— Не людям и святости их надо веровать и послушать их учения, а Святой Церкви и ее учителям, святым Отцам. А опытнейшие из учителей и Ангела повелели не слушать, если бы учил их не по преданию Святой Церкви.

Так, кажется, беседа наша окончилась, к сожалению моему, видимым оскорблением на меня князя.

Теперь прошу вашего ответа: должен ли я вступиться как блюститель не точию стен обители, но и чистоты духовных и православных мыслей братии?

Буде должен был, по незнанию моему опытно дела молитвенного, не погрешил ли я сказанием и — в чем? И находите ли вы такую молитву — «Иисусе Марие» — несообразной с преданием и православием Святой нашей Церкви?

На все сие буду ждать ответа вашего с любовию и смирением.

Целую вас о Христе Иисусе Господе нашем, ваш послушник, Свято-Троицкой Сергиевой Лавры Наместник,

Архимандрит, грешный Антоний.

Как же не негодовать на дворянство, представители которого, исказив и извратив основы и разум самобытного государственного устроения государства Российского, ныне тщатся внести лжеучения даже и в такие недра отечественной Церкви, как монастыри и пустынножительство? Если бы еще пример князя В. был единичный, но — нет: подобными этому примерами исполнена летопись нашей православной церковной жизни, которая еще так недавно пережила давление свыше лукавого лжемистицизма другого князя с присными. Времена Голицына еще свежи в нашей памяти...

Августа 13-го в 9 часов в скитской церкви совершено присоединение к Православной Церкви и св. Миропомазание сына пастора, кандидата Московского университета, Карла Карловича Зидергольм. Дано имя — Константин. Он прибыл к нам в обитель 9 августа к старцу Макарию, по совету Натальи Петровны Киреевской. Новоприсоединенный чувствовал необъяснимую духовную радость, и все бывшие при действии присоединения и миропомазания тронуты были до слез духовною радостию о присоединенном.

Этот раб Бога Вышнего в испытанной им духовной радости стяжал себе залог душевного мира. «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам: не якоже мір дает, Аз даю вам», — говорит Спаситель. Все люди ищут мира, но ищут его не там, где он находится. Мир земной, которого обыкновенно ищут люди, так же отличен, так же удален от мира небесного, как небо отлично и удалено от земли. Мир земной заключает в себе выгоды преходящие. Эти выгоды часто не стоят тех трудов, которые для них были употреблены. Только один Господь Иисус Христос может дать истинный мир человеку. Он примиряет человека с самим собою, исцеляет его душевные болезни, укрощает его страсти, освящает его желания; в бедствиях утешает его надеждою благ вечных, дарует ему радость о Дусе Святе и этою внутреннею радостию возвышает его над несчастиями. Так источник этой радости никогда не иссякает, и так как глубина сердца, в которой она находится, неприступна никакой злобе человеческой, то для праведного она есть такое сокровище, которое похитить у него никто не может. Истинный мир проистекает от совершенной покорности вере, от совершенного повиновения Закону Божию. Пусть человек удалит от себя все, запрещенное Законом Божиим, пусть оставит все желания, противные воле Божией, пусть освободит себя от всех внутренних беспокойств, которые не относятся к исполнению необходимых обязанностей звания, пусть все желания свои обратит к одному Богу, ищет одного Бога, — тогда, без сомнения, он будет вкушать сладость Божественного мира при всех внешних волнениях, при всем шуме міра. Бедность ли или презрение, оказываемое ему ближними, или неуспех в делах, или, наконец, внутренние и внешние кресты будут угрожать спокойствию его — пусть на все бедствия эти смотрит он, как на дары милосердного Бога, которыми Он наделяет друзей Своих и в которых делает Он и его участником; тогда ничто не лишит его внутреннего мира, и этот во зле и пороке лежащий мір будет казаться ему только обманчивым призраком...