Сергей Нилус - Собрание сочинений - Том 2

Год, как она отпущена из монастыря. Не имея матери, она в Москве просила родственницу свою свозить ее в Воронеж, но болезнь этой родственницы (ее уже нет ныне в живых), воспрепятствовала сему. Болящая Азанчевская крайне сему огорчилась и непременно пожелала, чтобы отвезли ее в Преображенское к Соколовским.

Добрая сестра, Анна Андреевна Соколовская, не щадя своего здоровья, берегла ее дни и ночи, но припадки ее становились так сильны, что во время их самые сильные мужчины не могли ее удерживать.

10 августа было начало чудотворений.

Дочь Соколовского, Елена Павловна Лыкошина, везла малолетнего сына в Смоленск к доктору и заночевала в своем имении в шестидесяти верстах от Преображенского. Там она нашла одного своего слугу умершим; и в ту же ночь видит во сне, что он воскрес и говорит ей:

— Не удивляйся! Это ничего против тех чудес, какие ты увидишь в доме твоего отца. Спеши туда, как можно, к ночи.

Проснувшись в сильном волнении, она тотчас уехала к отцу, куда уже, оказалось, съехались и много родных, сами не зная почему.

В 10 часов вечера начались у болящей припадки сильнее прежних и продолжались до 12 часов ночи... Вдруг она воскликнула:

— Верую, Святый угодник, верую! Но без ленты ходить не могу!...

Говорила отрывисто, как будто кому-то отвечала, а затем — опять:

— Верую! верую!...

С этими словами она вскочила и, кинувшись как бы к ногам Угодника, целовала пол и как бы за кем читала молитву...

Все были в таком волнении, что никто не собрался с силами за нею писать...

Потом болящая села и говорила:

— Не могу открыть глаза — уже десять лет закрыт... Верую, верую! — И кинулась к ногам Угодника; затем наклонилась, как бы под Евангелие подходила под благословение; раскрыла грудь, на коей была рана и в которую еще утром Анна Андреевна вкладывала много корпии, и вдруг вскрикнула:

— Помазал, помазал!

Каково же было поражение всех предстоящих, когда увидели, что рана исчезла...

В четыре часа пополуночи она упала на кровать в сильной слабости и, отдохнувши, спросила:

— Видели ли вы угодника Божьяго святаго?

Отвечали ей:

— Нет, мы недостойны видеть такой благодати.

Она опять сказала:

— Он придет завтра и послезавтра... И другой был с ним Тихон Задонский, но я не могла его рассмотреть — так было от него светло. Он принимал Евангелие от Святителя Митрофана.

Болящая передала слова, которые ей сказал Святитель:

— Вот и я — на помощь твоих страданий! Я прислан от Бога исцелить тебя для прославления Его Имени. Терпи, мужайся и не унывай духом. Много тебе будет искушений, а потом получишь исцеление, не будешь иметь никаких болезней, но будешь страдать за имя мое.

На это приветствие она ответила ему:

— Угодно тебе исцелить меня — я буду прославлять благодать, милость и имя твое; угодно тебе прекратить жизнь мою — я, на одре смерти лежащая, в изнеможении сил скажу: да будет воля твоя!

Потом она рассказывала, что Святитель Митрофан выговаривал ей за то, что она не объявила никому в Смольном монастыре о происшедшем исцелении ее ноги, которое посему было приписано лечению лекарей. Она отвечала, как было выше сказано, что боялась неверия.

Угодник ответил:

— Кто не верит, пострадает более тебя...

В тот день — это было 11 августа — она получила исцеление глаза, ноги и рана ее закрылась, но припадки к 11-му часу стали еще сильнее, и она начала упрекать, что брат ее и Лыкошина не истинно верующие, что они хоть и верующие, но вера их пополам с любопытством, и что она оттого сильнее страждет.

В двенадцатом часу ночи явился ей Святитель Митрофан. Опять было то же моление. Когда пришла в себя, сказала, что Угодник объявил ей, что в следующую ночь он ей откроет жизнь, смерть и Царствие Небесное. К третьему часу ночи спросила себе чистое белье и сказала:

— Рубашка будет освящена нынешнюю ночь.

В десятом часу утра с нею были необыкновенные припадки, продолжавшиеся до трех часов дня.

Следующую ночь явился Святитель Митрофан, открыл ей книгу ее жизни, в коей от самого ее детства вписаны все ее дела, добрые и дурные, ее чувства и помышления. Потом он показал ей смерть. Она закричала:

— Как темно! — и с ужасом искала себе защиты у Угодника, и опять кричала:

— Заступи, помоги, выведи! — и как бы оборонялась от кого-то. В это время тело ее местами вспухало и покрывалось синими пятнами. Потом в трепете и исступлении воскликнула:

— Ах, как хорошо и светло!... Господи! Ты очистил мою душу!

На ее лице был виден необыкновенный восторг... Потом, вдруг опечалившись, воскликнула:

— Для чего же мне еще здесь жить? Кому нужна жизнь моя?.. Да будет воля твоя, святой Угодник!... Молю тебя благословить всех, кого я назову.

И стала называть с расстановкой, как бы давая Угоднику повторять, имена всех предстоящих, многих отсутствующих и всех православных христиан.

Тут все с воплем кинулись под ее руки, которые она держала так, как бы получала благословение. А она все время явления хватала Анну Андреевну Соколовскую: видно было, что ей хотелось подвинуть ее к Угоднику.

Потом Святитель Митрофан помазал ее миром. Она подставляла для помазания руки и ноги и отирала их рубашкой. После того как Святитель возложил на ее голову руки, тогда она поспешно велела разбудить всех детей, говоря, что лишь их невинные уста должны прикоснуться к сему освященному месту.

По ее словам, Святитель ей сказал так:

— Вступая в новую жизнь, старайся приобретать нетленные богатства: смирение, кротость, терпение, любовь и несомненную надежду на милосердие Творца и да будет твоим путеводителем вера!

Пришедши в себя, она тотчас попросила везти себя в Смоленск к Божией Матери. Велела снять с себя рубашку, так как Святитель сказал:

— Ты ею будешь исцелять больных.

А затем сказал:

— Тебе явится Ангел-Хранитель.

18-го числа, в сопровождении всех тогда бывших, поехали в Смоленск; без затруднения и помощи всходила и сходила по лестницам и несколько дней была совершенно здоровою, но часто задумчива, молчалива и сонлива.

Ровно за неделю до Покрова дня — в понедельник — она ослабела, и когда уснула, то вдруг стала ясновидящею: отвечала на мысли каждого, кто сидел дома в третьей комнате. Мучилась, если вдруг чувствовала, что кто-либо искушает каким-нибудь неверием. Говорила такие слова, каких никогда не умела говорить. Потом сказала:

— Не думайте, чтобы это я вам говорила. Нет! я внушена Ангелом — он при мне. Вот он!... А в самый день Покрова Пресвятыя Богородицы Пречистая покроет меня Своим святым омофором и все предстоящие будут видеть эти чудеса.

Тут все в великой радости хотели послать к своим знакомым, но она не позволила, говоря: