Сергей Нилус - Собрание сочинений - Том 1

Текст книги Сергея Нилуса «Великое в малом. Записки православного»публикуется по изданию Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Сергиев Посад, 1911.

Сергей Александрович Нилус. Живописный портрет . 1928

Вид Дивеевского монастыря. Начало XX века

Первоначальница Дивеевского монастыря матушка Александра (Мелюкова)

Икона Божией Матери «Умиление», перед которой скончался отец Серафим

Николай Александрович Мотовилов, служка Божией Матери и Серафимов

Последняя игумения Дивеевского монастыря , матушка Александра (Траковская)

Блаженная Паша Саровская

Саровские торжества.

Встреча Государя Императора Николая II с народом во время Саровских торжеств

Государь Император Николай II

Изнесение святых мощей преподобного Серафима Саровского

Икона Божией Матери «Феодоровская» с припадающими святыми Митрополитом Московским Алексием и преподобным Серафимом Саровским. Феодоровский Государев Собор в Царском Селе

Вид Саровской пустыни. 1764

Преподобный Серафим Саровский. Иконное изображение. 1904

Внутренний вид Саровской пустыни. Начало XX века

Успенский собор Саровского монастыря, где покоились святые мощи преподобного Серафима

Дальняя пустынька Старца в Саровском лесу

Ближняя пустынька Старца невдалеке от обители

Келлия преподобного Серафима , ставшая с 1901 года алтарем Троицкого собора в Сарове

Кончина батюшки Серафима пред образом Божией Матери «Умиление»

Из посетителей Дивеевской обители кто не слыхал о Паше Саровской, кто не удивлялся ее странностям, кто не поражался ее речами, полными и детской наивности, и проникновенной мудрости, граничащей с прозорливостью.

Здесь мы решились представить краткий очерк жизни этой замечательной личности.

Паша, в міру Ирина, родилась в селе Никольском Спасского уезда Тамбовской губернии и была крепостною крестьянкою господ Булыгиных. Когда девице минуло семнадцать лет, ее против желания и воли выдали замуж за соседа, крестьянина Федора. Покорясь безропотно родительской и барской воле, Ирина вошла в семью своего мужа и сделалась примерной женою и хозяйкою. Родные мужа любили ее за кроткий нрав, услужливость, почтительность и трудолюбие. Большая домоседка, Ирина чуждалась деревенского общества и весь свой досуг посвящала молитве. Так прошло пятнадцать лет тихой семейной жизни. По прошествии этих годов помещики Булыгины, нуждаясь в деньгах, продали Ирину с мужем соседним господам Шмидт. С этого времени начинается печальный период в жизни Ирины. Несчастья за несчастьями, как громовые удары, обрушиваются на голову этой женщины, и только глубокая религиозность спасает ее от отчаяния. Быть может, тоска по родному селу, быть может, непосильная барщина свела в могилу мужа Ирины. Господа Шмидт решили было вторично выдать Ирину замуж, но она наотрез отказалась: «Хоть убейте меня, а замуж больше не пойду». Видя ее непреклонность, помещики оставили ее в покое и сделали ее дворовою. Практичные немцы, они скоро заметили ее трудолюбие и честность и поручили ей наблюдать за домом. Но тут-то и стряслась беда над Ириною: пропали два господских холста. Прислуга, недолюбливавшая Ирину за ее честность и прямоту, показала, что кража — дело рук Ирины. Гнусная клевета имела успех: не разобравшие как следует дело помещики Шмидт решили примерно наказать мнимую воровку. В то темное, бесправное время суд и расправа с крепостными были строги и жестоки. По просьбе господ приехавший становой отдал приказ своим солдатам побить Ирину, а эти последние в излишнем усердии порвали ей уши и пробили голову.

Несчастье действует на людей различно смотря по степени их ума, а главное — нравственных сил: одних оно убивает, повергает в апатию или ожесточает. Это люди со слабою волею, тратящейся на исполнение мелких прихотей, изменяющей им тогда, когда нужно бороться и терпеть, или это люди с узким и не вполне развитым умом, люди, не способные обсуждать своего положения, люди, выводящие общие правила из мелких случайностей и считающие себя какими-то несчастными избранниками, жертвами, гонимыми роком. Их бессильная злоба на то, что они называют судьбой, кажется им законным и великим чувством, и они всецело отдаются пороку. Других людей несчастье возвышает и очищает. В них спят несознанные ими самими душевные силы; чтобы пробудить эти силы, нужен иногда сильный толчок, который, разрывая связь человека с окружающим его внешним міром, принудил бы его оглянуться на себя и привести в известность свое внутреннее достояние. Таким толчком бывает несчастье. После него люди становятся любвеобильнее к другим: они полнее понимают чужие страдания и живее сочувствуют чужим радостям. Только таких людей и можно назвать людьми крепкими и нравственно здоровыми.