Станислав Пасков - Япония в раннее Средневековье VII-XII века. Исторические очерки

В V–VI вв. существенные изменения претерпела структура родового строя. На смену кровнородственным объединениям пришла патронимия ( удзи ). Японские буржуазно-либеральные историки начала XX столетия отождествляли удзи с ирокезским кланом, греческим геносом, римским генсом [428, с. 83–84]. Цуда Сокити обратил внимание на сложную структуру удзи, включавшего кроме свободных рабов, распределявшихся между отдельными семьями, и полусвободных ( бэмин ), которыми ведал глава рода, и высказал мнение, что это — политическая организация [439]. Его точка зрения получила распространение в современной японской историографии. Нельзя, однако, согласиться с мнением Хирано Кунио, утверждающего, что патронимия была политически организована сверху. С точки зрения Хирано, доказательством этого служит система наследственных титулов — кабанэ [428, с. 84–87]. Однако титулы не могли появиться раньше, чем выделилась родовая знать и укрепились позиции княжеского дома.

Знать получала титулы в зависимости либо от степени родства с княжеским домом, либо — от должностных функций [351]. Выделялась знать старая и новая, центральная (столичная) и местная [428, с. 88–91]. К старой центральной знати относились, в частности, дома Кацураги, Хэгури, Косэ, Coгa, Вани и др. Первый, например, происходил из местности Кацураги в области Ямато и усилился благодаря участию в набегах на Корею в конце IV–V в.; дочери Кацураги впоследствии выдавались замуж за принцев. Все названные дома возглавляли патронимии, имели наследственные должности и самый высокий для подданных титул оми [236]. Дом Coгa, родственный княжескому и игравший с конца 80-х годов VI в. ведущую роль в управлении формирующимся государством, получил титул великого оми ( ооми ), указывавший на положение первого среди подданных «великого князя» ( окими ), как именовался глава союза Ямато.

Титулованная знать в центре и на местах стала ядром формирующегося класса феодалов. При этом существовали тенденции возникновения двух форм феодальной земельной собственности — частной и государственной. Первую представляла прежде всего крупная центральная знать, вторую — формирующийся императорский дом. Однако для установления господства над обширным слоем свободных земледельцев знать нуждалась в аппарате принуждения и, следовательно, была заинтересована в прочной центральной власти, что способствовало последующему возобладанию государственной собственности над частной.

Положение княжеского рода Ямато в конце VI — начале VII в. было, по-видимому, уже весьма прочным и определялось как экономической базой в виде земельных владений, на которую опиралась светская власть князей, так и сложившимся религиозным авторитетом, духовной властью. Во всяком случае, даже наиболее могущественный дом Coгa посягал не на трон, а на реальную светскую власть при угодных ему князьях. В правление княгини Суй ко (592–628), судя по записям в «Анналах Японии» и этнографическим источникам, вместо титула окими, с которым прежде правили князья Ямато, стали употребляться титулы сумэрамикото, тэнно (император), указывавшие на возвышение княжеского дома над знатью. Термин « тэнно » — китайского происхождения, но в Китае он не связывался с политической властью, а обозначал небесного, духовного владыку. Вводя данный термин, правители Ямато, видимо, стремились подчеркнуть религиозную власть японского императора, выражавшуюся в его функциях: он должен был молить богов о хорошем урожае, дожде, участвовать в осеннем празднике урожая — ниинамэмацури [325, с. 109–111], пробовать и подносить богам сжатый рис. Однако синтоистский культ не мог еще оформиться в религиозную и идеологическую систему, способную освятить феодальный строй. Поэтому с конца VI в. усилилось распространение буддизма и конфуцианства в Японии.

Активная роль в этом принадлежала принцу Умаядо (574–622) [6], известному более под посмертным именем Сётоку, чья деятельность в целом способствовала утверждению феодализма в Японии, становлению раннефеодального государства. Этим же целям была подчинена и деятельность великого оми Сога-но Умако. Но если мероприятия Сётоку объективно способствовали последующей победе государственной собственности на землю над частной, то Умако и его наследники стремились к расширению частных владений. Они добивались усиления союза знати во главе с домом Coгa, укрепления реальной власти последнего в формирующемся государстве и ограничения власти князей, Сётоку же желал безраздельного господства княжеского дома. По этой причине официальная японская историография, исходившая из легенды о божественном происхождении императорского дома, начиная с «Анналов Японии», всячески восхваляла принца Сётоку, а действия Сога-но Умако и его наследников оценивала отрицательно. Более двух десятилетий Сётоку, объявленный в конце VI в. наследником престола, и Умако фактически разделяли власть, сотрудничая и ведя скрытую борьбу.

Одним из выражений процесса становления раннефеодальной государственности явился рост чиновничьего аппарата. В целях его упорядочения в 603 г., по данным «Анналов Японии», была введена система 12 рангов [31, с. 141], что подтверждается также записями в китайской династийной истории «Суй шу». При этом система наследственных титулов ( кабанэ ) ликвидирована не была; титул указывал на положение патронимии в целом, ранги же предоставлялись отдельным чиновникам, имевшим титулы ниже ооми и омурадзи. По сведениям «Жития великого будды Сётоку» [25], создателями системы 12 рангов были Сётоку и Умако. При ес разработке был учтен опыт корейских государств Пэкче и Когурё.

Высшими рангами были «большая и малая добродетель» ( дайтоку, сётоку ). Остальные 10 рангов именовались по пяти конфуцианским добродетелям: большая, малая доброта ( дайдзин, сёдзин ); большое, малое почитание ( дайрэй, серэй ); большая, малая вера ( дайсин, сёсин ); большая, малая справедливость ( дайги, сёги ); большая, малая мудрость ( дайти, сёти ) [109, с. 53]. Характерно, что в «Хань шу» — официальной истории китайской династии Хань они перечислялись в ином порядке: доброта, справедливость, почитание, мудрость, вера. Дело здесь, однако, не в том, что Сётоку изменил порядок в соответствии со своими политическими идеалами, как считали многие японские историки: 12 рангов основывались на китайской же идее единства пяти элементов (дерево, огонь, земля, металл, вода), которым соответствуют и пять конфуцианских добродетелей в порядке, примененном Сётоку и Умако [325, с. 76–78].

Другим крупным мероприятием начала VII в., о котором сообщается в «Анналах Японии», явилось создание принцем Сётоку этико-политического наставления из 17 статей [7](604 г.) [31, с. 142–146; 18], пронизанного конфуцианскими, буддийскими, легистскими идеями, текст его включает термины из древнекитайской философской и исторической литературы. В наставлении изложены этические принципы взаимоотношений монарха и подданных; при этом сильно выражена идея абсолютной монархической власти: «государство — это небо, подданные — это земля», «в стране нет двух государей, у народа нет двух господ».