Станислав Пасков - Япония в раннее Средневековье VII-XII века. Исторические очерки

Датировка японского феодализма западными историками, как правило, не выходит за рамки мнений, распространенных в японской буржуазной историографии: возникновение феодализма чаще всего связывается с установлением самурайского режима в конце XII в. [466; 468; 459]. Преимущественное внимание уделяется ими политической истории и праву, государственным институтам, духовной культуре аристократии, а также вопросам этнической истории. Что же касается введенного в научный оборот фактического материала, то в трудах японских историков его объем по вполне понятным причинам (для них это — национальная история) неизмеримо больше.

В текст предлагаемых очерков включена транскрипция японских исторических терминов, названий исторических и литературных произведений VII–XII вв. Многие термины заимствованы учеными раннефеодальной Японии из китайских письменных памятников. Значения части терминов на протяжении последующей истории неоднократно менялись. В процессе развития японской исторической науки конца XIX–XX в. претерпели изменения и толкования отдельных понятий, употреблявшихся в VII–XII вв. В ряде случаев устойчивое словосочетание вэньяня ( камбуна ) с самого начала использовалось в Японии в ином значении, чем в Китае. Кроме того, один и тот же иероглиф в разных контекстах (например, в политико-правовом и буддийском) мог употребляться в различных несхожих значениях [3]. Чтения иероглифов в исторических терминах во многих случаях, как известно, не совпадают с наиболее употребимыми чтениями современного японского языка.

По изложенным выше причинам соотнесение исторических реалий лишь со словарями современного языка в большинстве случаев не позволяет точно определить значение термина, а следовательно, правильно истолковать японский или китайский текст. Многие специальные термины отсутствуют в двуязычных словарях (японо-русских и русско-японских). Поэтому в приложении к данным очеркам дан иероглифический указатель исторических терминов VII–XII вв. Включенные в текст объяснения и чтения терминов проверены по толковым словарям японского и китайского языков, историческим энциклопедиям, японским письменным памятникам VIII–XII вв. и исследованиям японских историков конца XIX–XX в.

К очеркам приложена также таблица соответствия дат начала года европейского (григорианского) и принятого в Японии до 1873 г. китайского лунно-солнечного календаря (601–1180), составленная группой японских историков на основе официальных таблиц 1880 г. и 1951 г., хранящихся в министерстве внутренних дел Японии. Все даты в очерках даны по китайскому календарю. В японских письменных источниках события датируются, кроме того, по годам и девизу правления императоров.

В написании японских имен и фамилий сохранен порядок, принятый в Японии, — на первом месте фамилия, на втором — имя. Сохранен и средневековый обычай связывать фамилию и имя родительным падежом ( но ).

Становление феодализма на Японских островах явилось результатом внутреннего процесса разложения первобытно-общинного строя, начавшегося задолго до VII в. В родоплеменном союзе Ямато, сложившемся в III в. на территории нынешнего района Кансай (с центром Осака — Киото), возникло два уклада — рабовладельческий и феодальный. Первый не развился в господствующий способ производства, поскольку рабский труд не играл решающей роли в общественном производстве, источники рабства были весьма скудны, а численность общинного крестьянства и земледельцев, прикрепленных княжеским [4]родом и знатью к земле, намного превосходила число рабов. Однако как уклад рабовладение существовало еще несколько столетий.

Власть правителей Ямато первоначально ограничивалась сравнительно небольшой территорией в Кансай. Известен и другой очаг образования классового общества и государства, именуемый в китайских источниках Ямаити [22, с. 445], а в большинстве работ японских историков — Яматай [5]. Японские ученые длительное время дискуссировали о том, был ли Яматай тождествен Ямато или же представлял собой самостоятельное образование на Кюсю [82, с. 74–75]. Однако независимо от дискуссии в японской историографии до сих пор преобладает мнение о том, что единственным центром возникновения общества, государства и культуры Японии является Кансай. Данная концепция восходит, по существу, к «Анналам Японии», авторы которых положили в основу освещения истории генеалогическую линию кансайских монархов.

Фурута Такэхико в результате многолетних исследований японских и китайских письменных источников, археологических находок, памятников духовной культуры пришел к убедительному выводу о наличии нескольких очагов возникновения японской цивилизации, в том числе в Кансай, на Кюсю (Ямаити), в районе Канто (с центром в нынешнем Токио) [416, т. 1, с. 2, т. 2; т. 3, с. 209]. В ходе продолжительного соперничества мелких князей позиции Ямато постепенно усиливались, и именно кансайским правителям на этапе формирования раннефеодального государства удалось объединить под своей властью большую часть о-вов Хонсю, Кюсю и Сикоку.

В отличие от ряда стран Западной Европы, где происходило тесное взаимодействие соседних народностей и где феодализм складывался на основе синтеза римских и варварских элементов [181], общество на Японских островах длительное время развивалось в условиях относительной изоляции. Контакты с Азиатским материком были весьма затруднительны. Осуществлялись они прежде всего в форме обмена дипломатическими миссиями, а также попыток японских князей подчинить себе отдельные корейские государства и их провинции. Военных набегов на Японию с материка в письменных источниках не отмечено, но известны факты переселения из Кореи и Китая в Японию.

Предпосылки возникновения феодальной общественно-экономической формации сложились в Японии к VII в. В процессе хозяйственного освоения земли увеличивались посевные площади, развивались производительные силы. Укрепившийся княжеский род Ямато и родоплеменная знать захватывали свободные и общинные земли, стремились вовлечь в сферу эксплуатации ранее свободных общинников.

Одновременно шел процесс становления раннефеодального государства, превращения знати в чиновников складывающегося государства с отчетливо выраженной тенденцией централизации власти. Оба процесса были тесно взаимосвязаны, поскольку без подъема производительных сил экономическая база центральной власти не могла быть прочной, а без устойчивой власти дальнейшее освоение территории Японских островов становилось затруднительным. Идеологическим оружием формирующегося государства был буддизм, проникший в Японию через Китай и Корею — сначала, во второй половине IV в., на Кюсю, а в VI в. — в Ямато (416, т. 3, с. 277) — и сосуществовавший с развившимся на основе первобытных верований местным религиозным культом синто (путь богов).