Станислав Пасков - Япония в раннее Средневековье VII-XII века. Исторические очерки

Впервые опубликованная в 1936 г. работа Н. И. Конрада о надельной системе [115] явилась, по существу, первым марксистским исследованием генезиса японского феодализма. Обстоятельный анализ аграрного строя Японии на основе земельного закона 701 г. позволил Н. И. Конраду сделать вывод о безусловном преобладании феодальной тенденции над рабовладельческой, о внутренней противоречивости надельной системы, открывавшей пути для развития частнофеодальной земельной собственности, и о возобладании последней над государственной собственностью к середине X в. [115, с. 95–98]. Основываясь на этом выводе, Н. И. Конрад считал середину X в. рубежом раннего и развитого феодализма в Японии.

Основные тенденции развития феодализма в Японии были рассмотрены в первом в советской исторической науке обобщающем труде по истории Японии, написанном Е. М. Жуковым (1939 г.). В книге охарактеризованы реформы VII в. и формирование японского государства, экономическая роль рабского труда, истоки развития частнофеодальной собственности, политическая борьба, подчеркнута роль буддийских храмов в становлении японского феодализма [99, с. 10–23].

Развернувшаяся до второй мировой войны дискуссия о так называемом азиатском способе производства [110; 145] мало затронула конкретный материал истории Японии. При этом советские японоведы всегда считали государственную собственность и надельную систему формой феодальных отношений [118, с. 373; 193, с. 14; 87, с. 23 и др.]. Кроме того, несколько десятилетий господства надельной системы — слишком короткий промежуток времени для того, чтобы в его пределах могла развиться какая-то особая общественно-экономическая формация.

Характерной чертой советского японоведения уже на этапе его становления явился комплексный подход к изучению исторического прошлого. В частности, написанные прекрасным литературным языком статьи и очерки Н. И. Конрада содержат глубокую общую характеристику культуры VII–XII вв. и отдельных произведений поэзии и прозы, сочетающую анализ текста, отраженного в нем мировоззрения и развития литературных форм и жанров [119; 120].

Положение о переходе Японии от первобытнообщинного строя к феодальному, трактовка истории VII в. как времени решающего межформационного перелома, в сущности, качественного скачка в социально-экономическом развитии Японии, комплексный подход к изучению ее истории и культуры утвердились в исследованиях 50-х — начала 80-х годов. Точка зрения Н. И. Конрада о вступлении японского феодализма в развитой этап в связи с распадом надельной системы и вытеснении ее вотчинами ( сёэн ) в X в. вошла в обобщающие труды и учебную литературу [107]. Эта же концепция хронологических рамок раннего средневековья в Японии изложена в историческом очерке X. Т. Эйдуса [193, с. 20].

Вместе с тем наметились и другие точки зрения. В частности, Д. И. Гольдберг связывает начало этапа развитого феодализма в Японии с завершением формирования феодального государства в конце XII в. [108, с. 159]. Более важным является, однако, то, что в конце XII — начале XIII в. произошло перераспределение земельной собственности и сложилась ленная форма землевладения. К этому же времени Д. И. Гольдберг относит и возобладание продуктовой ренты над отработочной [108, с. 161]. Отсюда следует, что в данной концепции учтены как политические, так и социально-экономические явления развития японского феодализма.

И. М. Сырицын справедливо считает главным критерием периодизации феодализма смену форм эксплуатации крестьянства. С этой точки зрения он предлагает рассматривать в качестве рубежа раннего и развитого средневековья в Японии конец XIV в. Нельзя не согласиться с его мнением о том, что положение самурайства (само по себе) не может служить основой изучения средних веков [174, с. 186].

Однако для периодизации феодализма важны не только формы ренты, но и вся система социально-экономических отношений, включающая и формы феодальной собственности, и формы крестьянского землепользования. К тому же переход от отработочной к продуктовой ренте имел место в вотчинах во второй половине X–XI в. Для характеристики этапов развития феодализма имеют значение и надстроечные явления. С учетом этих обстоятельств, как уже отмечалось, начало перехода от раннего к развитому феодализму в Японии датируется в данных очерках серединой XII в., когда сформировалась вотчинная система, крестьянские держания стали преобладать над домениальными владениями, продуктовая рента — над отработочной, что определило дальнейший прогресс производительных сил. Подчеркнутое Д. И. Гольдбергом перераспределение земельной собственности, последовавшее за установлением самурайского политического режима в конце XII в., было связано с превращением частнофеодальных владений в условные (ленные), что является характерной чертой этапа развитого феодализма.

Отмеченные разногласия советских историков в определении рубежа раннего и развитого феодализма в Японии связаны прежде всего с недостаточной изученностью в советской историографии социально-экономической структуры Японии IX–XII вв. В исследованиях же истории VII–VIII вв. получила развитие традиция комплексного, междисциплинарного анализа становления японского раннефеодального общества, в том числе на основе изучения археологического материала и других вещественных, а также изобразительных источников.

В монографии Н. А. Иофан [104] значительное место отведено архитектуре синтоистских и буддийских храмов VII–VIII вв., развитию буддийской скульптуры и живописи в связи с усилением идеологической и политической роли буддийской религии в Японии, формам театральных представлений, музыке, литературе. Анализу духовной культуры предшествует изложение реформ VII в. и законодательства 701 г., отразившего, по мнению автора, возобладание в Японии феодального способа производства [104, с. 97].

В обстоятельном исследовании М. В. Воробьева вопросы социально-экономической и этнической истории и культуры VII в. рассматриваются как итог разложения первобытно-общинного строя. При этом подчеркивается бессинтезный путь генезиса японского феодализма [82, с. 277, 288], а введение государственной собственности на землю и надельной системы оценивается как-доказательство формирования раннефеодального государства. С полным основанием автор обращает внимание на то, что важнейшие преобразования VII в., в том числе повсеместное введение надельной системы, были проведены в конце VII в. (а не в 40-е годы, как до 20-х годов XX в. считала японская официальная историографическая традиция, восходящая к «Анналам Японии»). Характер же этих преобразований оценивается как «реформистский, не революционный» на том основании, что они проводились в интересах эксплуататорского класса [82, c.212]. Заметим, что иного и не могло быть при переходе от первобытного общества к классовому, и если преобразования, принявшие форму реформ, способствовали утверждению качественно иного общественного строя, то они имели характер социальной революции.