Алексей Бокщанин - Императорский Китай в начале XV века

Таким образом, почти весь комплекс мероприятий, призванный воплотить в жизнь принцип «заботы о народе», оказывался недостаточным для приближения страны к тому идеалу, который надеялось обрести императорское правительство. Главную причину неудачи следует искать в несоответствии искомого идеала реальным тенденциям в социально-экономическом развитии китайского общества того времени. Легко заметить, что описанная «забота о народе» почти никак не касалась коренного для феодальной деревни вопроса — взаимоотношения богатых и бедных. Центральная власть устранялась от этого вопроса. Ее борьба против чрезмерного усиления эксплуатации народа ограничивалась лишь сферой казенного, государственного сектора и сводилась главным образом к попыткам обуздать произвол местной администрации. Против же частной эксплуатации крестьян землевладельцами практически не принималось никаких существенных мер.

Источники не дают возможности судить о степени эксплуатации крестьян в начале XV в. Однако отдельные данные позволяют предполагать, что она постепенно возрастала. Например, доклад одного из местных чиновников в июне 1409. г. гласил: «В последние годы среди мелкого люда есть такие, кто не может спокойно трудиться. Поэтому [в распоряжении] местных властей не хватает людей, а местные самоуправцы принуждают [их] по своему усмотрению» [23, цз. 91, 1197]. Об увеличении частной эксплуатации может свидетельствовать и упомянутый выше доклад Ян Бо, где говорится об отводе «мироедами» воды на свои поля, как о явлении, характерном для всего юга страны. Об усилении эксплуатации свидетельствуют и записи о продаже населением своих сыновей и дочерей [23, цз. 100, 1306, цз. 140, 1688, цз. 146, 1721].

Правительство вмешивалось в сферу частных взаимоотношений лишь в крайних случаях, приходивших в прямое противоречие с законом [45]. В целом же оно предоставляло здесь возможность событиям развиваться своим чередом.

Такая позиция невмешательства во взаимоотношения между бедными и богатыми была в известной мере традиционна и, как отмечалось исследователями, являлась характерной для китайского правительства в течение всего периода существования империи [63, 41]. Аграрная политика правительства Чжу Ди не представляет собой исключения в данном случае. Выше уже пояснялось, что подобное невмешательство отвечало, по сути дела, интересам феодалов. Поэтому описанная «забота о народе» не могла коренным образом изменить положение крестьянства и привести к серьезному улучшению дел в сельском хозяйстве.

Следует еще раз напомнить, что, проводя политику «заботы о народе», императорский двор преследовал прежде всего свои собственные интересы. Все его старания обуздать произвол чиновной бюрократии в области сельского хозяйства были продиктованы отнюдь не стремлением встать на сторону «доброго народа» в борьбе со «злыми чиновниками» (как может показаться после первого прочтения нарочито составленных официальных документов), а желанием войти в более тесный контакт с управленческими кадрами для достижения посильно возможной рациональности в эксплуатации основной массы населения. Подлинные интересы народа, естественно, не заботили императорское правительство. В этом кроется одна из основных причин малоэффективное™ политики «заботы о народе».

В официальных источниках можно найти признания, что, несмотря на все усилия правительства по совершенствованию положения в деревне, оно оставалось далеким от искомого идеала. Причем это относится как к первым, так и к последним годам царствования Чжу Ди. В октябре 1403 г. император писал: «Ныне повсюду саранча и засуха. Народ еще испытывает трудности с питанием. Я печалюсь об этом днем и ночью» [23, цз. 24, 432]. В июле 1413 г. докладчики сообщали двору: «У народа не хватает еды, некоторые продают мужчин и женщин, чтобы выжить. Даже отцам и детям [приходится] разлучаться. Бедность их дошла до крайнего предела» [23, цз. 140, 1688].

Даже в 1416 г., когда некоторые чиновные власти были склонны усматривать начало эры «процветания» в стране, Чжу Ди не без основания отвергал подобное мнение. Он говорил: «Ныне в Поднебесной хотя и нет [особых] забот… и я не слышал, чтобы в докладах императору из волостей и уездов [говорилось бы] о постоянном напряжении, но положа [руку] на сердце разве можно осмелиться говорить, [что наступила] эпоха совершенного успокоения?» [23, цз. 175, 1920]. Наконец, наиболее ярко тщетность упомянутых усилий отразилась в манифесте от 7 февраля 1418 г., где говорилось: «Ньине прошло уже 16 лет [моего правления], а Поднебесная все еще не успокоена, желания народа все еще не до конца удовлетворены» [23, цз. 196, 2053].

Однако, признавая общую несостоятельность политики «заботы о народе», нельзя не отметить, что входившие в этот комплекс мероприятия помогали правительству поддерживать сельское хозяйство страны на определенном уровне. Каков был этот уровень? Категоричный ответ на данный вопрос дать трудно ввиду недостаточности материала в источниках. Можно лишь предполагать, что он был не ниже уровня конца XIV в. Об этом свидетельствует тот факт, что средняя сумма налоговых поступлений зерна в 1402–1424 гг. составляла 31,8 млн. даней и была выше, чем в 1368–1398 гг. (28,7 млн. даней) и 1425–1436 гг. (30,2 млн. даней) [130, 38]. При этом следует учитывать, что сюда не включалось зерно, производимое военнопоселенцами. (Конкретные цифры налоговых поступлений зерна за 1402–1424 гг. см. табл. 3.) Но делать на основании приведенных цифр вывод о развитии в начале XV в. сельскохозяйственной экономики страны по восходящей линии, как считают некоторые исследователи, представляется несколько смелым [130, 37].

Приводимые выше признания неполадок в области сельского хозяйства в сочетании с описанной неэффективностью попыток добиться здесь существенного улучшения позволяют говорить лишь о поддержании достигнутого уровня, а не о поступательном развитии. Речь шла именно о том, чтобы, по меткому выражению одного из докладчиков двору, «избежать развала» в хозяйстве страны. Прогрессу в данном случае мешало отсутствие у правительства Чжу Ди собственной аграрной программы-стремления законодательно оформить и осуществить какие-либо существенные новые мероприятия в землеустройстве, налоговой политике и т. д. Энергия властей тратилась на поддержание основных образцов, принятых еще в конце XIV в., а не на их развитие или модификацию.

Говорить о развитии сельского хозяйства по восходящей линии трудно и потому, что уже в начале XV в. обнаруживается нарастание эксплуатации крестьянства. В последующее время это нарастание продолжалось медленно, порождая кризисные явления в социально-экономической жизни страны.