Алексей Бокщанин - Императорский Китай в начале XV века

В начале XV в. в Китае наблюдается рост выплавки железа. Еще при Чжу Юань-чжане функционировало 13 казенных железоплавильных заводов, на которых производилось в год более 4831 т железа [29, цз. 81, 7269 (3)]. В 1403–1424 гг. были открыты новые аналогичные предприятия в Цзуньхуа, Лунчжоу (пров. Сычуань) и в расположении военного гарнизона Сань-вань (пров. Ляодун) [29, цз. 81, 7269 (3)]. Железоплавильные предприятия в Цзуньхуа в описываемое время представляли собой целый комплекс плавильных печей, расположенных в местах добычи руды. Они находились на территории самого города Цзуньхуа и соседних городов Сучжоу и Юйтяня. Их обслуживало, как отмечалось выше, около 2500 мастеров и рабочих. Эти предприятия были тогда самым крупным центром производства железа в стране. Объем казенного производства железа в целом в начале XV в. вырос примерно до 2 тыс. т. в год [33, цз. 82, 1669].

Кроме того, в Чжэцзяне и Фуцзяни существовали железоплавильные заводы, управляемые казной, но сдававшие в казну не продукцию, а фиксированный налог деньгами [33, цз. 82, 1669]. Иначе говоря, эти казенные предприятия работали на частного потребителя.

Здесь мы соприкасаемся с вопросом о частном производстве железа. Как известно, в Китае издавна существовала государственная монополия на железо, соль и чай. Однако в «Мин Тай-цзун ши лу» можно найти ежегодные сведения о поступлении в казну налогов железом. Следовательно, как отмечалось исследователями, существовало узаконенное частное производство. Известно также, что норма налоговых отчислений железа в конце XIV — начале XV в. составляла 1/15 часть общего объема выработки [29, цз. 81, 7269 (3)]. Зная это, можно вычислить, что в 1402–1414 гг. общая норма частной выплавки железа в стране не превышала 1 тыс. т, но с 1415 г. она начала быстро возрастать, достигнув к последним годам царствования Чжу Ди примерно 4–4,5 тыс. т [50].

Таким образом, монополия на железо в описываемое время практически не соблюдалась. Это подтверждается и записью в «Мин ши» о разрешении частной разработки железа [29, цз. 81, 7269 (3)]. Однако развитие частной выплавки тормозилось за счет существования мощного казенного производства железа, в значительной мере удовлетворявшего потребности государства в этой области.

Добываемое железо шло главным образом на изготовление оружия и сельскохозяйственного инвентаря. Снабжение населения сельскохозяйственными орудиями было, например, основным профилем упомянутого железоплавильного производства в Лунчжоу [23, цз. 250, 2335]. Железо из Цзуньхуа шло преимущественно для военных целей [33, цз. 82, 1669–1670]. Сама же выделка вооружения была сосредоточена непосредственно в местах расположения воинских гарнизонов. Об этом свидетельствуют записи в источниках, относящиеся к упомянутому гарнизону Саньвань и целому ряду других гарнизонов [23, цз. 112, 1433, цз. 115, 1471, цз. 171, 1906]. Двор поощрял местное воинское начальство в налаживании производства оружия не только своими силами, но и используя местные (а не привозные или покупные) сырьевые ресурсы [23, цз. 112, 1433].

О примерных масштабах выделки оружия в воинских гарнизонах можно судить по следующему примеру. В январе 1416 г. из гарнизона Люшоу доложили об изготовлении там (за какой срок, не указано) партии оружия нового типа, в том числе 500 шлемов, 5971 доспех, 550 мечей, 300 пик, 1765 луков и 245 660 стрел [23, цз. 171, 1906].

В начале XV в. отливались и пушки. Причем один из их видов был заимствован китайцами во Вьетнаме после похода 1406–1407 гг. Для отливки таких пушек Чжу Ди распорядился открыть специальную мастерскую [159, 777, 779]. Сведений о каком-либо частном производстве оружия источники не дают.

Что касается объема добычи и выплавки цветных металлов, а также соотношения казенного и частного сектора в этой области ремесла, то картина здесь выглядит еще сложнее, чем в случае с железом. В «Мин Тай-цзун ши лу» приводятся данные о поступлении налогов медью и свинцом. Кроме того, в других источниках содержатся сведения о добыче олова, ртути и медного купороса [33, цз. 82, 1669; 14, 100]. Но норма налоговых отчислений с цветных металлов не известна. Поэтому нельзя определить хотя бы примерный объем их производства. Можно говорить лишь о существовании частной добычи названных материалов. Есть также упоминания о казенных разработках меди и серебряно-свинцовых месторождений. Можно также предположить, что нужды в цветных металлах покрывались казенной добычей меньше, чем нужды в железе. В «Мин шу», например, записано, что с конца XIV в. власти налагали на народ обязанность поставлять казне медь [33, цз. 81, 1642]. При этом, как свидетельствует тот же источник, медь могла закупаться у населения: «[Казной] закупалось много [меди]» [33, цз. 82, 1669].

Имеющиеся данные о налоговых поступлениях меди и свинца позволяют установить введение государством в 1418 г. фиксированного налога. В 1418–1423 гг. поступления меди стали ежегодно составлять 2128 цзиней (1,28 т), а свинца — 20 780 цзиней (12,5 т) [51]. Такую стабилизацию можно трактовать в диаметрально противоположных направлениях. Это, с одной стороны, могло значить, что государство установило определенную сумму отчислений вне зависимости от колебаний общего объема производства металлов, с другой же, что фиксация налога была непосредственно связана со стабилизацией объема производства на строго определенном уровне. Учитывая общее теоретическое негативное отношение имперского правительства к развитию частных промыслов, логичнее предположить второе. Однако конкретных подтверждений резкого сокращения объема производства указанных металлов (ибо ставки фиксированного налога были ниже, чем налоговые поступления до 1418 г.) в использованных источниках обнаружить не удалось.

В то же время такое сокращение само по себе не было исключительным явлением. Отдельные ограничения добычи цветных металлов подтверждаются документами начала XV в. Можно даже сказать, что именно на примере подхода властей к вопросу об этих металлах ярче, чем в отношении других отраслей промышленного производства, прослеживается определенная двойственность в позиции правительства. С одной стороны, оно не отказывалось от развития горнорудных промыслов, с другой — само же ограничивало и даже сокращало их.

Например, в декабре 1402 г. двор санкционировал возобновление на казенной основе работ на восьми старых серебряных копях в уезде Шансян в Шэньси, а в октябре 1407 г. — пуск в эксплуатацию четырех копей в уезде Пучэн в Фуцзяни, которые, по ориентировочной оценке, должны были давать 1040 лянов серебра и 41 500 цзиней свинца в год [23, цз. 14, 257, цз. 71, 994]. Получили одобрение центра и намерения усовершенствовать и расширить производство на отдельных рудниках, как это было в уезде Тайпин в Фуцзяни в 1417 г. [23, цз. 188, 2005].

Более того, если какие-либо копи не давали установленной для них нормы продукции, то из столицы направлялись туда уполномоченные для расследования причины этого [23, цз. 17, 317]. Такая политика, казалось бы, вполне отвечала намерению обеспечить рост производства. Но вместе с тем в ноябре 1406 г. были закрыты разработки свинца в уезде Шанлинь в Гуанси производительностью в 24 380 цзиней в год, в 1408 г. — 60 серебряных и свинцовых рудников в Чжэцзяне [23, цз. 59, 861; 16, цз. 14, 1014]. Пресекалась и инициатива к расширению добычи металлов. Например, в июне 1412 г. двор категорически отверг предложения о пуске новых серебряных копей в уезде Хэчи в Гуандуне, где была обнаружена серебряная руда, и о расширении производства меди в районе г. Чанша [23, цз. 128, 1592–1593].