Игорь Федюкин - Французский авантюрист при дворе Петра I. Письма и бумаги барона де Сент-Илера

Августа в 27 день: по сему допросу, сыскав тот час кораульных кадета и салдата, которой при том был, и кадета князя Волконского, которой не хотел рукою своею подписатца, и прочих, кто при том случае был, допросить о таком неистовом деле и во академиях непристойной их кадетов продерзливости и неслыханом безчинстве, и их порознь имянно со всякою очисткою. И естли оне, кадеты, станут в том запиратца, освидетельствовать руками их {393}.

Августа в 31 день: против сего допросить школьников Окунева и князя Михайла Волконского со всякою очисткою, и ежели он, князь Волконской, запретца в том, дать ему очную ставку с салдатом и с кадетом со Алексеем Веламиновым; навигатора Семена Боборыкина до указу освободить на поруки.

Сентября в 10 день: против их сказак всех кадетов, которыя приличилися к таким неистовым письмам, и свидетелей, и навигатора Боборыкина сыскав, тот час допросить порознь, и подлинною со всех очисткою, и для чего он, навигатор, ту числа о том репорту по своей необходимой должности стер те скаредные слова.

РГАДА. Ф. 9. Оп . 1. Д. 28. Л. 810-811

Мой господине,

вчера в вечеру получил я ваше письмо, здесь писанное ко мне сего месяца от 25 дня, которое вы в конце мемориалом быть значите, и о чем мочно было вам самим со мною говорить того дни с утра, при вашей у меня бытности. Я, выслушав то письмо, ответую.

Я о шестом часе у себя был, а об вашем приезде к себе ни от кого не слыхал, что же требуете некоторых еще денег за книги, в том щете надобно разсмотретца, для того что по прежней вашей росписи, поданной на покупку книг во академию, то число на перевод векселя в Галандию сполна вам на те книги было отдано.

Вы ж, мой господине, пишете в том своем с неудовольством и с продерзливостию, якобы указывая нам в причине взятья за арест навигатора Бабарыкина, которой, уничтожа достоинство вышняго своего командора и мимо его, о важных того правления делех рапорт свой чинил меньшему, которой такова последования суда и расправы в делех иметь не может [и] без ведения нашего собою располагать те и без рапорта тому своему вышнему командору, до кого тот сам зависит.

Естли же, мой господине, вы сами такое важное дело без меня по своему особому произволу учинить изволили и тех кадетов, которыя уже действительно при науке салдацкой экзерциции обретаютца нарочно употребленнаго к тому делу именным Его царского величества указом от лейб гвардии порутчика у господина Бестужева без него, их, кадетов, один салдацким штрафом {394}наказывали, наипаче же того ж дни вы сам, быв у меня, о том деле рапорту не учинили, что вы чинить указом Его царского величества всегда повинны, для того извольте на письме к нам прислать, по какому розыску то дело от вас определено, и каким порятком по письменному ли известию, и по каким явственным заручным скасками и свидетельствам, и по какому вашему письменному приговору те кадеты так жестоко наказаны были, и то дело к нам прислать, ибо на то канцелярия устроена у нас, и на словах дела в здешнем империи не отправляютца. Но понеже озлобленныя от вас кадеты, князья Волконския и Плещеев, и Кикин, и протчия, прошение свое приносили з жалобою о неповинном себе и о неразсмотрительном вашем том наказании, для того я по высокому Его царского величества данному мне указу, имея верховную перед вами в той академии, каманд и судебную расправу над ними всеми навигаторы и кадеты, долженствую по правам и по самой истинне на письме вновь о деле том розыскать, освидетельствовать и решение на него учинить.

Вам, мой господине (то правда есть), что все прилежание, непрестанной дозор и в неисправе наук наказывать их, кадетов, после нас вручено есть, а не вышней суд на себя имать без ведома нашего, и в самых регляментах печатных явствуется светло, что вы, мой господине, о всех важных делех должны рапорт свой чинить вышнему начальнику.

Для того, мой господине, важных дел и к нашей расправе весьма зависящих впредь без рапорту нам и без согласия общаго собою самовластно чинить не извольте. Естли же вы большую передо мною имеете власть над теми делами, извольте нам объявить Его царского величества имянной указ, в особливости данной вам на такую мочь после того, как имянным же Его царского величества указом повелено в той академии президентом быть мне, ибо после того вы, мой господине, сами вы указ тот нам объявляли и отречься от того не можете, что сиятельнейший господин генерал и адмирал граф Федор Матвеевич Апраксин, прислал до вас оной указ за власною своею рукою, чтобы вы моей коменде послушными были.

Что ж вы, мой господине, пишете о винности тех кадетов, за что оне дельно были наказаны, нежели то по будущему делу так найдется, николи не токмо в том, [но и] доныне ни в меньшем делех попущено им от нас не бывало и впредь не будет, и как те дела больше есть самой моей повинности по природной моей верности.

В том же письме под розными подлоги притворяете от себя вы, мой господине, и за такими малыми причины отваливаете неустройство той академии в ыное мнение, и по-видимому всякому ясно ныне мочно увидеть, что при моем ведении в лутчее дела те пришли, ибо, мой господине, хотя ваших и до меня проектов было много, но на самом деле сказать нечего, и то вы, мой господине, про себя больше сами ведаете.

Ис того же письма вашего увидели мы с ужасом, что вы, мой господине, угрозами пишете не по пристойности, обязався контрактом письменным за своею рукою в службу Его царского величества и получа великое годовое денежное от Его величества себе жалованье, а ныне по своей особой воли в том письме дерзостно значите, что не хочете болыни в те дела себя мешать, я в том ответен за вас быть не могу.

В протчем со всяким моим доброжеланием есмь,

В Санкт Питербурге августа в 26 день, 1716 г.

РГАДА. Ф. 9. Оп . 1. Д. 28. Л. 353-354 об. {395}

Мой господине,

получил я ваше сего месяца от 26 дня, которое труд вам нонесло писать больше по неосмотрительной вашей страсти и недействительной ярости, паче же по непристойности вашей меньшей особе к своему вышнему командору.

На которое свыше воли моей принужден я за ваше жестокосердое уничижение не мне, но наипаче высоким Его царского величества указам, потом и моему знатному перед собою достоинству за лаетельную дерзость сим моим ответовать.

Я доныне еще ни от кого не слыхал, чтобы вы над лейб гвардиею Его царского величества и над офицероми ея полковником были, и суд той гвардии на себя похищали, но офицеров тех субальтернами {396}быть претендовали, что я больши смехотворным быть вменяю.

Что же вы в том же письме своем не по своему чину притязуете, чтобы я послушником был вам, на что вы никакова отнюдь права не имеете и делаете то от особой своей безразсудной одной продерзливости, ибо уже я к вам сего ж месяца в 26 день явственно писал, что вы обязаны послушными мне быть, и в том своем письме достоверно розность между себя и вас в явственных терминах вам изъяснил.