Сергей Школяр - Китайская доогнестрельная артилерия

Вряд ли необходимо более подробно рассматривать положения, высказанные в ходе этой длительной полемики: они уже освещались в научной литературе и у нас, и за рубежом [147, с. 132–204; 252; 253, с. 279–297; 259, с. 70–74; 367, с. 237–297]. Позитивное значение дискуссии состоит в установлении ряда несомненных фактов существования в Китае и странах арабского Востока в довольно ранний период пороха и порохового оружия, в привлечении к исследованию некоторых новых и ценных источников. Но, внимательно знакомясь с перечисленными выше работами, нельзя не заметить и негативную сторону, свойственную их большинству: она заключается не столько в том, что авторами этих работ научная добросовестность и объективность нередко принесены в жертву политическим взглядам, сколько в отсутствии непредвзятого и квалифицированного историко-филологического анализа самих текстов первоисточников. Как показала дискуссия, проблема истории пороха и огнестрельного оружия может быть с достаточной достоверностью решена только на базе тщательного изучения разнообразных китайских исторических документов и всего комплекса вопросов истории порохового оружия в Китае и за его пределами.

Последние десятилетия, ставшие еще одним этапом в изучении этой проблемы, можно назвать временем признания большинством исследователей важного вклада Китая в историю пороха и огнестрельного оружия. Теперь западные авторы занимаются вопросами более точной датировки появления пороха в Китае, детальным изучением условий и обстоятельств его применения, воссозданием облика раннего китайского порохового оружия.

В 1944 г. Г. Сартон в осторожных выражениях поставил вопрос о подлинности китайского железного орудийного ствола 1378 г. [381, с. 177]. Обстоятельный положительный ответ был немедленно дан известным американским китаеведом Л. Гудричем [320, с. 211]. В 1946 г. Л. Гудрич и Фэн Цзя-шэн публикуют статью о раннем китайском порохе и огнестрельном оружии [321]. Стремясь защитить приоритет Китая в этой области, авторы не всегда объективны в оценке исторических фактов, однако статья их добавила многое к нашим знаниям о китайской доогнестрельной артиллерийской технике. Вышедшая в 1947 г. статья Ван Лина [399] более сдержанна в характеристике китайского вклада в историю пороха и пороховых средств борьбы, но не менее интересна, несмотря на наличие небольших фактических ошибок. Работа Т. Дэвиса и Д. Вэра по истории ранней китайской пиротехники [304], подобно статье В. Майерса основанная на сведениях из трактата «У бэй чжи», значительно конкретизировала материал в связи с данными других источников. Еще одну интересную заметку о пороховом оружии китайцев публикует затем Л. Гудрич [322]. В 1952 г. выходит статья Я. Прушека о раннем применении пороха в Китае [373]. Однако анализ, которому автор подверг некоторые сведения китайских источников, не идет дальше рассмотрения ряда терминов и осуществлен без должного взгляда на историю вопроса о порохе и пороховом оружии в Китае. Поэтому некоторые выводы Я. Прушека вызывают серьезные возражения.

Накопление в научной литературе большого материала о порохе и раннем пороховом оружии в Китае, существенно дополненного исследованиями и китайских специалистов (о чем будет сказано ниже), настоятельно диктует необходимость в обобщении всех этих данных, в выработке объективной точки зрения на роль Китая в создании и развитии средств борьбы с применением пороха. В какой-то мере этой задаче отвечает работа Дж. Партингтона «История греческого огня и пороха», вышедшая в 1960 г. [367]. Это капитальное исследование, основанное на громадном количестве сведений из множества европейских и азиатских письменных памятников и специальной литературы, подводит своего рода итог изучению проблемы в наши дни.

В главе о пиротехнике и огнестрельном оружии в Китае [367, с. 237–297] подробно изложены все сведения по этому вопросу из предшествующих работ и привлечены некоторые материалы китайских источников, сообщенные автору крупным знатоком истории китайской науки Дж. Нидэмом, в частности материалы трактата XI в. «У цзин цзунъяо» («Важнейшее из основ военного дела»). Автор испытал серьезные затруднения при выяснении смысла целого ряда терминов и эпизодов, известных ему лишь по переводам предшественников. Дж. Партингтону пришлось затратить много усилий на сопоставление этих переводов, нахождение в них «здравого смысла», хотя вопрос решился бы значительно проще, если бы автор имел возможность обратиться непосредственно к текстам первоисточников. Поэтому некоторые суждения Дж. Партингтона и проводимые им параллели подчас вызывают возражения. Тем не менее отличное владение сравнительным материалом из истории пороха в других районах Евразии, блестящая эрудиция и строгая научная добросовестность позволили Дж. Партингтону прийти к следующим общим выводам:

1. Селитра в Китае уже была известна в Х — XIII вв. н. э.; первое знакомство с ее свойствами следует отнести к еще более раннему времени, возможно даже к III–IV вв. н. э.

2. На основании материалов трактата «У цзин цзунъяо» можно считать, что смеси, содержащие селитру, серу и уголь (обычно с добавкой других горючих и минеральных веществ), употреблялись в Китае уже в XI в. н. э. Они производили в основном дефлагрирующее действие, некоторые обладали небольшой взрывчатой силой. Эти смеси могут быть названы «протопорохом». Ими наполняли бомбы, но для целей метания эти смеси были непригодны. Мнение о существовании пороха в Китае до нашей эры должно быть отвергнуто.

3. В 30-х годах XIII в. в Китае применялись бомбы сильного взрывчатого действия с порохом, очевидно близким по составу к современному черному пороху. К этому же времени относится появление бумажных, а двумя десятилетиями позднее — бамбуковых труб, метавших с помощью слабого пороха небольшие предметы. Это — прототип огнестрельного оружия.

4. Порох более или менее современного состава известен в Китае с XIV в., когда о нем уже знали в Европе. Вопрос о том, был ли этот уровень совершенствования пороха результатом деятельности китайцев или монголов, или даже заимствования с Запада, автор оставляет открытым, но склоняется к мысли, что такой порох был изобретен в самом Китае.

5. Самая ранняя из сохранившихся китайская железная пушка датируется 1356 годом, т. е. она десятью или двадцатью годами старше, чем первая европейская. Однако на вопрос, были ли пушки изобретены в Китае прежде, чем они появились в Европе, по мнению автора, ответить еще нельзя ввиду недостоверности доступных пока информационных материалов [367, с. 287–288].

Выводы Дж. Партингтона, на наш взгляд, вполне отражают современное состояние изучения вопроса о появлении пороха и огнестрельного оружия в Китае и в общих чертах не противоречат результатам исследований китайских ученых. [13] Книга 2-я пятого тома труда Дж. Нидэма «Наука и цивилизация в Китае», посвященная истории химии и химической технологии, к сожалению, не уделяет внимания вопросам истории китайского пороха. Статья Ёсида Мицу: куни «Со: Гэн-но гунси гидзюцу» («Военная техника [периода] Сун-Юань») вышла из печати уже после завершения настоящей работы и осталась в ней не учтенной.