Сергей Школяр - Китайская доогнестрельная артилерия

Русские военные историки, не занимаясь специально проблемой истории пороха, были тем не менее хорошо осведомлены о работах западноевропейских авторов и постоянно интересовались ходом развернувшейся на Западе полемики о месте первого появления пороха и порохового оружия (см., например [218]). Советские ученые в своих трудах по истории вооружения также не раз касались происхождения порохового оружия. Приходится, однако, к сожалению констатировать тот факт, что в нашей военно-исторической научной литературе изложение этого вопроса пока еще не выходит за пределы материалов и мнений былой дискуссии, данные же зарубежных исследований последних десятилетий, как правило, не учитываются.

До сих пор утверждение Амио о знакомстве китайцев с порохом за несколько веков до нашей эры, которое еще в 1936 г. В. В. Арендт на основании множества фактов справедливо расценивал как анекдот [147, с. 179], часто принимается за непреложную истину. [14] Так, в очерке истории развития ракетной техники В. И. Федосьев и Г. Б. Синярев пишут о пороховых ракетах, применявшихся «уже около пяти тысячелетий назад (?! — С. Ш .) в Китае» [197, с. 7]. Эта точка зрения нашла отражение в статье В. В. Мавродина [181], капитальном труде Е. А. Разина [191, с. 308], изобилующей ошибками книге Г. Н. Караева [168, с. 159–163], очерке истории развития и применения минноподрывных средств А. И. Иволгина [165, с. 21] [15] тверждение об использовании китайцами взрывчатых и метательных свойств пороха в 618 г. до н. э. приводит А. И. Иволгина к нелепым домыслам о том, что в «Трактате о военном искусстве» Сунь-цзы глава «Огневое нападение» (см. [11, с. 54–55; 125, т. 1, цз. 18]) посвящена якобы описанию методов борьбы с применением пороха. А. И. Иволгин даже сожалеет об отсутствии у Сунь-цзы технического описания орудий, при помощи которых осуществлялось огневое нападение [165, с. 23]. и ряде других работ.

Другая группа авторов, не отрицая первенства Китая в создании пороховых составов, устанавливает историческую преемственность между порохом и «греческим огнем». Так, в фундаментальном труде И. С. Прочко по истории артиллерии проводится мысль о том, что «предшественником пороха был «греческий огонь»». Именно из ««греческого огня» развился порох в таком виде, в каком он стал применяться в огнестрельном оружии» [189, с. 33]. Идею «огня» греки заимствовали у арабов, а те, еще раньше, — у китайцев. Следовательно, «греческий огонь» становится своего рода протопорохом — мысль, которая уже неоднократно подвергалась убедительной и обоснованной критике.

Некоторые авторы все еще высказывают определенные сомнения по поводу появления первого огнестрельного оружия в Китае. О том, что ручное огнестрельное оружие появилось впервые у арабов, сообщается в ряде учебных пособий (см., например [173, с. 64]). Той же точки зрения придерживаются авторы последнего по времени капитального труда — «Истории отечественной артиллерии» [167, гл. 2].

Перечень работ, не отражающих современного уровня знаний о происхождении пороха и огнестрельного оружия, можно было бы продолжить, но едва ли это необходимо. Нельзя не отметить, что советские востоковеды в большом долгу перед военными историками и оружиеведами. Опубликованные в нашей научной литературе сообщения о китайских книгах и статьях, касающихся истории пороха и порохового оружия, имеют реферативный характер и не в состоянии ознакомить с обширным фактическим материалом источников, привлеченных к исследованию [194в, с. 148–162; 216а, с. 176–179; 194а, с. 69–77; 161а, с. 82–86]. Недостаток в таких данных тем более не могут восполнить мелкие заметки [202, с. 37–40] и популярные брошюры [182, с. 35–45]. Следовательно, создание отечественных работ как по отдельным вопросам истории пороха и раннего огнестрельного оружия на Востоке (в первую очередь у народов, населявших в прошлом нынешние территории среднеазиатских республик нашей страны), [16] По-видимому, до сих пор статья А. М. Беленицкого [149] — единственная статья на эту тему. так и обобщающего характера, отражающих результаты последних научных достижений в разработке этой проблемы, становится в повестку дня.

Обращаясь к литературе на восточных языках, следует отметить, что в работах китайских ученых сведения о метательной артиллерии почти всегда излагаются вместе с материалами по истории пороха и раннего порохового оружия. Такая связь логически и исторически совершенно оправданна. Тем не менее до недавнего времени китайские историки, ограничиваясь лишь перечислением отдельных фактов применения метательных машин в различные периоды истории Китая, не приводили каких-либо суждений и обобщений исторического или тактико-технического плана.

Если не считать тематических подборок по военным вопросам в ранних китайских сборниках энциклопедического типа, где есть также данные по истории артиллерии, одна из первых известных нам статей, приводящая основные свидетельства источников о камнеметном и пороховом оружии в Китае, датируется 1790 г. и принадлежит видному ученому Чжао И [277, с. 630–632]. Подобным же обозрением является глава об оружии в «Ланцзи цун тань» («Сборнике высказываний, «Скитальца»») Лян Чжан-цюя, относящемся к 1848 г. [241, цз. 5]. В 1911 г. статью о китайских камнеметах и огнестрельных пушках опубликовал японский историк Мацуи Хитоси, который отошел от принятого в традиционных трудах порядка изложения материала, подробнее остановившись на устройстве китайских блид [244, с. 395–406]. Изданная в 1928 г. статья Лу Мао-дэ посвящена в основном пороховому и огнестрельному оружию средневекового Китая, метательная техника интересует автора лишь как предшественница пороховой артиллерии, и данные о ней не выходят за рамки изложенного в предыдущих работах [237, с. 1489–1499]. Еще более кратки заметки о метательной и пороховой артиллерии, появлявшиеся в периодической печати и различных сборниках 30–40-х годов и не имеющие серьезного научного значения. Примером могут служить подборки Цзун Фу [265], Шан Бин-хэ [285, с. 428], Ли Юй-жи [233, с. 17–18] и др.

После второй мировой войны появился ряд работ китайских авторов по истории пороха и огнестрельного оружия, в большей или меньшей степени касающихся и метательной артиллерии. Среди них особого внимания заслуживают работы проф. Фэн Цзя-шэна. Они содержат, пожалуй, первое в науке систематизированное изложение многочисленных данных по истории открытия пороха и применения его в Китае в военных целях, а также описывают, каким образом проникал порох в соседние страны [252–259].

Ценность работ Фэн Цзя-шэна, основные положения которых вкратце уже освещались в нашей научной литературе [194в; 216а], состоит в том, что они базируются на богатом фактическом материале источников, большей частью впервые привлеченном к исследованию. [17] Остается сожалеть о том, что Фэн Цзя-шэну не удалось изложить результаты своих изысканий в обобщающем исследовании о появлении пороха и огнестрельного оружия и распространении знаний о них за пределы Китая — намерение, которое он высказал в беседе с нами в 1957 г. Однако следует отметить, что на взглядах Фэн Цзя-шэна явно сказалось слишком прямолинейное стремление к утверждению приоритета Китая в ряде изобретений и открытий, характерное для исторической науки КНР 50-х годов. Это проявилось в излишней резкости и неоправданной тенденциозности суждений автора [252; 253; 259], в отсутствии спокойной и объективной оценки сведений некитайских источников в сравнении с китайскими материалами. Например, подвергая сомнению отождествление «греческого огня» с порохом или его предшественником, Фэн Цзя-шэн впадает в другую крайность, отрицая и наличие в составе «греческого огня» селитры. В этом нет необходимости, ибо в «греческом огне», состав которого можно считать установленным, [18] «Сера, селитра, смолы и льняное масло были главными элементами состава огня», — заявлял В. В. Арендт еще в 1936 г. [147, с. 173]. Почти никто из исследователей не сомневается и в том, что в число компонентов «огня» входила нефть. Ввиду этого, по общему мнению, «греческий огонь» был жидким [350, с. 90–91; 367, с. 31–32]. отсутствовал другой непременный компонент пороха — уголь. Ряд положений, высказанных Фэн Цзя-шэном, требует дальнейшего обоснования. Таково, например, отрицание им возможности заимствования в Европе примитивных форм порохового оружия у монголов [254], которое, на наш взгляд, нуждается в более веских доказательствах.