Евгений Мороз - Веселая Эрата. Секс и любовь в мире русского Средневековья

Красотою бы я в Осипа Прекрасного,

Я походкою бы тебя щепливою

Во того Чурилу во Пленковича ... [214] Рыбников. I. 1909. № 26. С. 17—26.

Это делает понятным, каким образом рассказ о Чуриле мог заимствовать один из эпизодов истории Иосифа, однако в отличие от добродетельного библейского героя киевский красавец получил в русском эпосе репутацию ловеласа. Например, в одной из версий былины о голях кабацких посланный к Илье Чурила, оказавшись на улицах Киева, забывает о поручении князя Владимира:

Завернул он в переулок Мариинский,

С девицами да призабавился,

С попадьицами да призабавился . [215] Былины Пудожского края / подгот. текстов, ст. и примеч. Г.Н. Париловой и А.Д. Соймонова; предисл. и ред. А.М. Астаховой. Петрозаводск, 1941. № 2.

Это напоминает склонности, которые приписывались Алеше Поповичу, и не случайно, напутствуя свою остающуюся дома жену, Добрыня упоминает этих героев рядом:

Только не ходи за Чурилу за Пленковича,

А в други не ходи за Алешу Поповича ... [216] Астахова. БС. II. С. 155. О сближении образов Чурилы и Алеши писал еще Лобода [1905. С. 78]. Ср.: Багно 1990. С. 289.

Дальнейшая былинная биография Чурилы напоминает судьбу Алеши в былине о сватовстве. Чурила также был опозорен — особая былина рассказывает о его проигрыше в состязании с богатырем Дюком. В обоих случаях сходно описываются действия князя Владимира, который пытался помочь Алеше (в истории сватовства к жене Добрыни) и Чуриле (в истории состязания с Дюком). Однако если позор Алеши лишь оттенял его доблестную богатырскую биографию, то донжуан и щеголь Чурила вызывал у сказителей однозначно неприязненные чувства. Его карьера завершилась в былине «Чурила и Катерина». Былина начинается описанием щегольского наряда Чурилы, который отправляется к жене старого Бермяты — Катерине и соблазняет ее. Муж застает любовников и убивает обоих.

Таким образом, в качестве ответа на появление истории Чурилы, не соответствовавшей общей моралистической установке русского эпоса, сказители сложили былины, в которых опозорили, а потом и погубили героя, вызывавшего у них неприязнь. Непристойная репутация Алеши Поповича может рассматриваться в качестве аргумента в пользу того, что в этом случае эволюция имела обратную направленность: первоначально с именем этого героя были связаны какие-то сюжеты, соответствовавшие такой репутации, но позднее они были забыты. В истории Чурилы сказители «дегероизировали» и «погубили» героя-любовника, в истории Алеши они сохранили к этому герою почтительное отношение, но, как можно понять, несколько облагородили его биографию.

Последний пример не уникален. Можно указать на другой эротический былинный сюжет, в котором произошло самое решительное изменение — вплоть до полной потери его первоначального эротического содержания. Это история Хотена Блудовича. [217] История Хотена Блудовича служила предметом моего исследования в: Мороз Е.Л. Новгородская былина о Хотене Блудовиче. Эпос и эротический фольклор // Russian Studies: Ежеквартальник русской филологии и культуры. 1996. Т. 2. № 3. С. 7—37 (= Пушкарева. 1999. С. 572—603). Однако в настоящее время мои представления о происхождении этой былины несколько изменились, что дает повод вернуться к данной теме.

* * *

Былина о Хотене Блудовиче [218] Смирнов, Смолицкий 1978. № 54—69. Всего известно 35 текстов — библиография приводится там же на с. 427. начинается рассказом о ссоре между двумя вдовами, встретившимися на пиру. В большинстве былинных версий пир этот происходит у князя Владимира. Мать Хотена сватает своего сына к красавице Чайне, но мать девушки отвечает ей оскорбительным отказом, свидетелями которого становятся все пирующие. Хотен узнает от матери о происшедшем и сводит счеты с семейством обидчицы. Он громит ее дом, после чего встречается в чистом поле с братьями Чайны и убивает их в поединке. Далее Хотен подъезжает к дому побежденных и требует:

Буде обсыплет мое копье муржамецкое

Златом и серебром,

Да накроет славной медью аравийскою ... [219] Рыбников. Т. II. № 105 (= Смирнов, Смолицкий 1978. № 66. С. 290).

Ты обсыпь мое востро копье,

Ты обсыпь возьми да златом-серебром . [220] Григорьев. III, № 69 (373). С. 257—259.

Мать Чайны оказывается не в состоянии выполнить требование Хотена, который уводит Чайну с собой и женится на пленнице.

В основе былины известный фольклорный сюжет — рассказ о борьбе героя с братьями его возлюбленной. Он составляет основу былины «Алеша Попович и братья Бродовичи», баллад «Федор Колыщатый», «Иван Дудорович и Софья Волховична», южнославянских песен об Иване Ливняне, Тадии Поповиче, Митаре и др. [221] Там же. С. 427 сл. В рассказе о Хотене данный сюжет становится основой истории городской ссоры, напоминающей содержание новгородской былины о Василии Буслаевиче. Сходны две эти былины и такой специфической деталью, как активная роль матери героя. Эти сопоставления, а также наблюдения над зоной распространения истории Хотена привели исследователей к заключению, что, подобно истории Василия Буслаевича, былина о Хотене была сложена в Новгороде и лишь позднее сказители перенесли ее действие в Киев. Впрочем, даже после того, как былина стала начинаться рассказом о пире князя Владимира, сказители явно ощущали чужеродность образа Хотена в киевском мире. Хотен остался в рамках собственного сюжета. Ни в одном случае не рассказывается о его встречах с известными киевскими богатырями.

История Хотена долгое время не вызывала особого научного интереса, ее содержание казалось исчерпывающе объяснимым указанными сопоставлениями. В работе Ю.И. Смирнова, подытожившей историю изучения былины о Хотене, отмечены, однако, две детали, которые не нашли вполне удовлетворительного объяснения. Непонятен источник эпизода с копьем и золотом в финале былины. Он не имеет аналогов в других былинных сюжетах, что решительно отличается от переходящих из былины в былину типовых описаний сражений, пиров, женской красоты, рассказов о выезде богатыря в чисто поле и пр. [222] Смирнов, Смолицкий 1978. С. 435. Не ясно до конца также происхождение имени и отчества Хотена Блудовича. [223] Там же. С. 430.

Анализ этих обстоятельств позволяет установить преемственность былины не только с указанным героическим сюжетом (сражение воина с братьями возлюбленной), но и с совершенно особым сказанием эротического характера. Начнем с требования Хотена. Столь нетипичный для эпоса образ копья, обсыпаемого золотом, близок метафоре соития, которое употребляется в «Сказании о молодце и девице». Фигурирующий в этом сочинении молодец изъясняется следующим образом: