Роман Храпачевский - Военная держава Чингисхана

Мусульманское влияние на развитие у монголов осадной техники несомненно. Вопрос заключается только в определении точного времени восприятия их опыта и технологий. Торсионных (на основе кручения волокон) катапульт и машин с противовесами в китайской доогнестрельной артиллерии до монголов не знали, во всяком случае, их использование не зафиксировано [173] Требюше с противовесами в Китае стали использовать позже — их принесли туда монголы из Средней Азии, почему в Китае они стали называться (« хуйхуй пао », т. е. «мусульманское орудие», или « сиюй пао », т. е. «орудие Западного края». . Но известно точно, что в период Юаньской империи в Китае, точнее в 1260–1270-х гг., монголами уже широко использовались так называемые « хуйхуйпао » — орудия с противовесами, называемые по-арабски назывались « манжаник » [100, с. 76] и которые появились на мусульманском Востоке в XII в. [там же]. Важно понять, когда именно они появились у монголов: были ли они уже в 1211–1214 гг., т. е. во время первой кампании войны против чжурчжэней, или во второй кампании против них — после 1217 г. Второе представляется более вероятным.

Упоминание о мусульманских камнеметах в китайских источниках приходится на конец 60-х годов XIII в. — первое прямое свидетельство об этом относится к 1271 г., когда Хубилай запросил из Ирана мастеров-артиллеристов [202, с. 211].

Однако есть основания считать, что мусульманскими орудиями монголы могли обладать значительно раньше. Разрыв же между сообщениями китайских источников касательно « хуйхуйпао », относящимися к 70-м годам XIII в., и реальным использованием монголами требюше в Средней Азии в 20-е годы, т. е. почти в полвека, может быть объяснен перерывом в натиске монголов на юг Китая. Дело в том, что после падения Цзинь в 1234 г., мира с Сун в 1238 г. и во времена междуцарствий (1242–1246 и 1249–1251 гг.) монголы прекратили крупномасштабные войны в Китае и перешли к стратегии изматывающих рейдов по окраинам Сун. В их ходе крупные города, как правило, не подвергались осаде. Поэтому в Китае не было нужды в требюше с противовесами и все специалисты по ним могли использоваться в других походах — против Булгара, Руси, Европы и халифата. Соответственно в то время не было и сообщений о взятии крупных городов с помощью мощных камнеметов.

Когда после трехлетнего регентства вдовы Гуюка Туракины в 1251 г. на престол был возведен Мэнгу-каан, он принял новую стратегию завования Сун — отсечения стратегических пунктов По окраинам Сун путем дальних глубоких рейдов на крайнем юге — в Сычуань, Юньнань и Гуйчжоу. А там им приходилось воевать с племенами мань, укрепления которых не сравнимы с крепкими каменными стенами городов Центрального Китая. Поэтому для этих походов не считали нужным готовить мощную осадную технику и не имели ее в тех местах. К слову говоря, в этом была ошибка — в жизнеописании Урянхатая, одного из главных полководцев в этих походах, есть сообщения о трудностях со взятием крепостей в 1254 г.: «Город [был] в границах озера Дяньчи [174] На территории современной пров. Юньнань. , так что три его стороны были окружены водой, и [был] настолько же неудобный, насколько и крепкозащищенный. [Урянхатай] выбрал отборных храбрецов, которые камнеметами ломали его северные ворота, пускали огонь и шли в атаку на него [город], но все не [помогало] овладеть [городом]. Тогда, под сильный грохот барабанов и гонгов, [храбрецы] выдвигались и делали свое дело, делали и останавливались, в случае, если не удавалось удержаться. Вот так 7 дней они караулили момент их [защитников города] усталости и утомления, а ночами гремели 5 барабанов, [пока Урянхатай не] послал своего сына Ачжу скрытно подвести воинов и рывком вспрыгнуть [на стены], ворваться, учинить смятение и разбить их [защитников]» [56; цз. 121, с. 2979]. Таким образом, камнеметами Урянхатая нельзя было за 7 дней сломать ворота, что указывает на их малую мощность и, видимо, малое количество, и в итоге город взяли, не сломав ни стен, ни ворот. И позже, к 1259–1260 годам, в этих походах на крайний юг массово брались небольшие города, а крепкозащищенные, вроде Таньчжоу, взять не могли за месяцы осады [56; цз. 121, с. 2981–2982]. Только когда после смерти Мэнгу-каана и победы Хубилая в последовавшей междоусобице, он в 1266 г. вернулся к политике завоевания Сун, тогда и появилась реальная необходимость в мощных камнеметах мусульманского типа.

Итак, объяснено отсутствие нужды в « хуйхуйпао » у монголов в Китае в период 1238–1266 гг. Поэтому теперь следует поискать следы наличия мощных «мусульманских камнеметов» в период до 1238 г., когда в них еще имелась военная необходимость. Это могло быть только время войны за окончательное уничтожение Цзинь — т. е. до 1234 г. И такие свидетельства наличия мощных камнеметов есть, и приходятся они именно на этот период (примерно 1226 г.): «Когда не смогли взять [город] Фанчэн, [Ван] Жунцзу послал отряд пехоты и Цзя [Талахуня], чтобы как следует пробить его стены, стены были раздавлены и рухнули, люди все сразу погибли и не о ком было заботиться!» [55; цз. 149, с. 1599]. Поскольку для такого впечатляющего финала был вызван Цзя Талахунь, командир камнеметного подразделения (см. биографию этого камнеметчика в [55; цз. 151, с. 1623]), то становится ясным, что такое полное разрушение стен можно было осуществить только мощными камнеметами противовесного типа, так как обычные китайские блиды на это были не способны [202, с. 215, 231].

Таким образом, в 20-х годах XIII в. именно там, где было необходимо, монголы имели мощные камнеметы, видимо, противовесного типа, т. е. те, которые позднее были названы « хуйхуйпао ». Осталось определить путь, откуда могли прийти эти камнеметы. Возможно, это произошло после Западного похода против хорезмшаха — как уже отмечалось, в Средней Азии к Чингисхану на службу переходили местные феодалы со своими войсками. Но другой, более вероятный и более ранний, путь — это посредство добровольно присоединившихся к Чингисхану карлуков, уйгуров (по мнению С. А. Школяра, уйгуры уже в VII в. были хорошо знакомы с камнеметной техникой [202, с. 51–52]) и каракиданей (жители Западного Ляо, остатка киданьской империи Ляо в Средней Азии). И если учесть, Что в рассмотренном выше эпизоде командующим монгольскими войсками, который принял компетентное решение о вызове команды камнеметчиков с соответствующими задаче орудиями, был Ван Жунцзу, уроженец Западного Ляо ([55; цз. 149, с. 1604]), то заимствование мусульманских камнеметов через каракиданей и уйгуров представляется наиболее вероятным. Тогда становится понятным, почему Ван Жунцзу точно представлял себе, какие орудия ему были нужны для взятия Фанчэна, — он имел дело с « хуйхуйпао » и раньше. Значит, со значительной степенью вероятности можно утверждать, что в 1220-х годах по разным каналам на вооружение к монголам уже попадали камнеметы противовесного типа, они же « хуйхуйпао ». При том, что с уйгурами у Чингисхана издавна были налажены тесные отношения, а в подданство к нему они перешли в 1209 г., то возможно и более раннее появление (до похода в Среднюю Азию в начале 1219 г.) « хуйхуйпао » у монголов. И потому они могли применяться на втором этапе войны против Цзинь — косвенно это подтверждает всплеск активности монголов в Цзинь осенью 1218 г., когда в условиях сосредоточения главных сил Чингисхана в Восточном Туркестане отдельная армия Мухали взяла большое число первоклассных городов в Северном Китае.