Денис Хрусталёв - Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

«собравшеся псковичи съ пригорожаны, и идоша къ городку, и не обретоша Немець. Они же здумаша поити за Немцы к Воронию камени; и выедоша псковичи на озеро», — так изложены события в Псковской 1-й летописи [1113].

Псковская 3-я летопись дает более пространную — вероятно, отредактированную позже — версию событий: «совокупившеся псковичи и с пригорожаны и поидоша к городку, и не обретоша Немець, поне же Немци оушли оу свою землю. И посадники псковскыя и пьсковичи начаша доумати, коуда поити за ними. И сдоумаша и поидоша к Воронью Каменю; и выеха вся псковьскаа сила на озеро» [1114].

Выехав к Воронью камню, псковичи встретили чудина-доброхота, который поведал им о том, что немцы направились грабить русские села на остров Колпино в северо-западной части Псковского озера. За доброхотство псковичи пообещали Чудина отблагодарить. Той же ночью они направились на Колпино и подступили туда утром. 31 марта 1463 г. состоялась битва, в которой немцы были побеждены.

Опять мы встречаем две редакции событий. Псковская 1-я излагает следующим образом: «Прииде же из зарубежия Чюдинъ, поведаша Чюдинъ пъсковичемъ, что сила немецькая готова и хотятъ оударитися сию нощь на Колъпиное; псковичи же обещаша ему дати оброкъ за его доброхотьство. Они же на тую нощь поидоша в Колъпиное и приидоша тамо порану» [1115]. Псковская 3-я сообщает почти то же, но опускает упоминание об оброке, обещанном чудскому доброхоту:

«И пришедши доброхот из зарубежья Чюдинь, и сказа посадникомъ псковскым, что сила немецкая готова и хотять оударитися на шию нощь на Колпиное; и псковичи възвратишася на тоую же нощь, и поидоша в Колпиноя, и приидоша тамо порану…» [1116].

Караев, отдавая предпочтение тексту Псковской 3-й летописи, сделал следующее заключение:

«После того как псковское войско, миновав Вороний камень, выехало на озеро, т е. на лед, ему повстречался «доброхот из зарубежья чюдин», который сообщил, что немцы готовят нападение на русские поселения, находящиеся на о. Колпино. Узнав об этом, «псковичи възвратившеся на тую же нощь и придоша на Колпиное». Из сказанного видно, что, узнав об угрозе нападения на о. Колпино, псковские военачальники бросили предпринятое ими преследование, повернули назад и направились «на Колпиное». Как известно, о. Колпино находится в северо-западной части Псковского озера, и, следовательно, чтобы направиться к нему, псковичи действительно, если они перед тем двигались по льду в направлении низовья р. Омовжи, должны были, как сообщает летопись, возвратиться назад к восточному берегу Узмени с тем, чтобы затем двинуться на юг к о. Колпино» [1117].

Исследователь настаивает, что упоминаемый в летописи под 1463 г. Вороний камень тождественен современному Вороньему острову, до сих пор заметному над водной гладью. С этим был не согласен М. С. Ангарский, который в статье 1960 г., указал, что, по его мнению, известие от Чудина 30 марта 1463 г. было «несомненно получено где-то недалеко от Колпино» [1118], то есть псковичи двигались от Нового городка в сторону Мехикорма. Ангарский совершенно иначе локализовал летописный Вороний камень. Он фактически возвращался к версии М. Н. Тихомирова, высказанной в 1950 г. Исследователь обнаружил на карте 1781 г. деревню Киеви, расположенную на месте современной деревни Пнёво — ровно у самого узкого места озера напротив Мехикорма. Эстонское слово «киви» ( kivi ) означает «камень», из чего можно сделать вывод, «что в далеком прошлом в районе деревни Пнёво и мыса Сосница находилось урочище, называвшееся Вороньим камнем» [1119].

Караев жестоко раскритиковал Ангарского, но основным своим аргументом представил именно указание летописи, что 30 марта 1463 г. псковичи после получения сведений от Чудина вынуждены были возвратиться назад ( «псковичи възвратишася на тоую же нощь»): «Совершенно очевидно, что если бы псковское войско перед этим двигалось в сторону Колпина, т. е. на юг, ему следовало бы не возвращаться, а лишь продолжать движение в прежнем направлении» [1120]. Эта критика имеет здравое зерно. Действительно, сложно представить необходимость глагола «възвратишася», если псковичи прошли уже полпути от Нового городка до Колпино. Однако если присмотреться к известию Псковской 3-й летописи, то обнаруживается явный повтор: сначала псковичи «възвратишася на тоую же нощь», а лишь затем «поидоша в Колпиноя». Думается, что мы имеем дело с желанием летописца заполнить в тексте то место, где должно было сообщаться об оброке, пожалованном доброхоту-чудину. Первоначальная версия известия, судя по всему, представлена Псковской 1-й летописью и не имеет никакого указания на «возвращение» псковичей: 30 марта 1463 г. псковичи, выехав на озеро у Воронья камня, встретили эстонца, который сообщил им о нападении немцев на Колпино, куда псковичи и отправились [1121].

Выходит, что никакой летописной основы для отождествления Вороньего камня и Вороньего острова не существует. Более того, Караев сам противоречит себе, указывая ниже, что разместить войска непосредственно у Вороньего острова в 1242 г. не было никакой возможности — озеро там почти не замерзает, а если и замерзает, то ненадолго и очень рано тает [1122]. Именно поэтому, по предположению исследователя, Ледовое побоище следует размещать у мыса Сиговец — в 2 км от Вороньего острова. Выехать на лед у Вороньего острова 30 марта 1463 г. псковичи не могли.

Погоню за немцами в 1463 г. Караев представляет проходящей в направлении устья Эмайыги, обходя слева остров Пийриссаар ( Piirissaar , Порка), а также многочисленные полыньи между островами [1123]. Именно с этого пути псковичи возвратились и затем направились к Колпино. Однако при такой реконструкции непонятно, почему летописец отметил поход на немцев направленным к Воронью камню: «Они же здумаша поити за Немцы к Воронию камени». Правильнее, вероятно, было бы указать в качестве ориентира реку Омовжу, к которой удобнее было пройти по льду обходя группу островов, к которой принадлежит и Вороний. По нашему мнению, реконструкция маршрута псковичей в 1463 г. у Караева ошибочна.

В 1463 г. события относятся к середине весны, когда на дорогах уже вполне можно ожидать распутицу, а прорех в ледяном покрове озера все больше, и совершенно определенно лед уже отсутствует в районе острова Вороний, Городец, мыса Сиговец, а также у Мехикорма и Пнёво — в южной и северной частях Теплого озера. Как было указано на прилагаемой к исследованию Т. Ю. Тюлиной карте, в начале апреля большие полыньи образуются и с запада — юго-запада от острова Пийриссаар [1124]. Вообще маршрут к Эмайыги, обводящий по льду остров Пириссар с запада, представляется проблематичным — болотистая местность и многочисленные полыньи, особенно в конце марта. Немцы, ограбившие 27 марта 1463 г. села Островцы и Подолешье, судя по всему, обходили Пийриссаар с востока — там лед более прочный и держится дольше. Вопреки утверждению Караева, летопись не дает оснований утверждать, что псковичи отправились в погоню именно за этой группой немцев. Скорее всего, псковское войско направилось в Эстонию традиционным маршрутом — через Мехикорма (Измень). Именно там они «выехали на озеро» и встретили Чудина. Вполне логично было бы определить предполагаемое место для топонимического ориентира под названием «Вороний камень» в районе восточного побережья Теплого озера между деревнями Пнево и Чудская Рудница.