Денис Хрусталёв - Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

О численности ливонских братьев мы почти не имеем сведений вплоть до XV в. Но даже отрывочные данные говорят сами за себя. В 1279 г. в замке Терветен в Курляндии числилось 12 братьев. В 1451 г. во всей Ливонии было 195 братьев, из которых в Риге — 14, в Вендене — 12, а в Нарве — 6. Верховный магистр Тевтонского ордена в 1948–1970 гг. и автор чуть ли не единственного обобщающего труда по его истории М. Тумлер считал, что «в лучшие годы» общая численность братьев в Пруссии и Ливонии не превышала 2000 человек [1161]. Это, по мнению И. Э. Клейненберга и И. П. Шаскольского, «дает вместе с оруженосцами и другими военными слугами ордена для каждой из обеих территорий конное войско силой от 5000 до 8000 всадников» [1162]. Автор ЛРХ сообщал, что после Раковорской битвы 1268 г. магистр отправился к Пскову с армией, включавшей 180 братьев — вероятно, все наличные силы Ливонии [1163]. А в 1237 г., как мы указывали, Тевтонский орден направил в Ливонию 60 братьев, призванных пополнить поредевшие ряды меченосцев [1164]. В любом случае можно заключить, что к 1242 г. общая численность ливонских братьев не превышала 100 человек, из которых на льду Чудского озера было потеряно более четверти (!). Многократно большие потери понес Дерптский епископ и его вассалы, не говоря об эстонском ополчении.

Вышеприведенные аргументы позволяют утверждать, что ни по численности участников, ни по количеству погибших Ледовое побоище не может считаться маленьких сражением ни для Ливонии, ни для Руси XIII в. И совершенно не случайно оно вошло в историю именно как «побоище» [1165].

Несколько больше, чем русская летопись, о ходе сражения сообщает ЛРХ:

Нет никаких сомнений, что замысел русской стороны заключался в окружении противника. После того как немецкий клин пробил передовой полк и втянулся в сражение, он был зажат с флангов и разгромлен [1168]. Вероятно, ради этого князь Александр Ярославич использовал некоторые военные хитрости. Во-первых, построение «свиньей» чаще всего использовалось против пеших войск противника. Соответственно, на Чудском озере русские либо сражались пешими, либо заранее скрыли засадный полк из всадников, что в тех условиях было несложно. Лесистые берега предоставляли хорошие укрытия, а ледяная гладь была удобна для маневров — кавалерия могла быть расположена вдалеке и быстро прибыть к месту битвы, захлопнув ловушку. Во-вторых, русские полки могли быть заранее усилены на флангах. Немецкий клин после прохода сквозь полк противника должен был удариться о ледяные торосы, расположенные на всем протяжении вдоль восточного берега Узмени. В этих условиях, которые могли быть для немцев неожиданными, они не смогли перестроиться, а их кавалерия была зажата неровностями ледяного покрова.

Автор ЛРХ делает особый акцент на множестве русских стрелков. В европейских странах в те годы все большее распространение получает арбалет, пользоваться которым научиться проще. Русские же продолжали использовать лук. По дальности поражения лук немногим превосходил обычный арбалет, но отличался большей скорострельностью [1169]. Обилие искусных стрелков произвело впечатление на крестоносцев. Вероятно, велики были и потери от этого обстрела.

Нередко в исследованиях указывается или молчаливо признается, что клином было построено чуть ли не все немецкое войско [1170]. Из этого, как мы указали выше, даже делаются выводы о его количестве. Примеров построения в сражении всей армии одним полком в европейской истории не известно. Нет на это указаний и в наших источниках. Наоборот, русская летопись отличает «немцев» и «чюдь», а также специально разделяет их потери ( «Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща», «паде Чюди бещисла, а Немецъ 400, а 50 руками яша»). Автор ЛРХ также говорит про «братьев» и «дорпатцев». О «братьях» сообщается, что их отряд — хоругвь ( bапіer ), построенная, вероятно, клином, — прорвал строй стрелков. О «дорпатцах» — подданных Дерптского епископа — сообщается, что в какой-то момент они бежали с поля битвы: «Часть дорпатцев вышла из боя, чтобы спастись». В русской летописи также говорится о бегстве «чюди», которую можно отождествить с этой «частью дорпатцев». Надо полагать, речь идет о местном эстонском ополчении, которое никак не могло быть включено в орденское конное построение. Профессиональные воины тогда резко отличались от случайных участников и никогда с ними не смешивались. Традиционным было также деление на полки по географическому признаку: новгородский полк отдельно, псковский отдельно и т. д. Такое деление было характерно и для средневековой Европы [1171]. Надо полагать, в Ледовом побоище орденские братья составляли одно подразделение, а подданные Дерптского епископа другое — или даже два других. Деление армии в начале сражения на три составные части было в те годы наиболее распространенным.

Трем ливонским полкам противостояли три русских. Центральный полк Александра, вероятно, составляли суздальцы, почему и запомнились автору ЛРХ как основные участники сражения. Против чуди и дерптцев действовали новгородцы и псковичи. После того как орденская «свинья» врубилась в передовой полк и увязла в битве, успешные действия новгородцев и псковичей на флангах привели к бегству части эстонцев и полному окружению орденских войск.

Разгром немцев был сокрушительным. Хотя позднейший поэт, составивший ЛРХ, упоминает, что «король Александр» заплатил за победу «жизнями многих храбрых мужей», но это больше напоминает риторическую фигуру. Русские источники ничего не сообщают о потерях в войске Александра — ни о знатных воинах, ни о простых. Если предположить, что битва состоялась в районе Чудской Рудницы, то следует указать на ее наименование именно «Чудской», что может говорить о больших потерях именно эстонских участников боя — «паде Чюди бещисла». Длительное преследование отступающих эстонцев также привело к множеству смертей: «Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша ихъ на 7-ми верстъ по леду до Суболичьскаго берега». Русские, надо полагать, вышли из сражения с небольшими потерями.