Станислав Кузьмин - ГУЛАГ без ретуши

…Утром Малюткин окончательно разделал Суховеева. Весь день отдыхал и отъедался. Здесь же переночевал вторую ночь. Сил заметно прибавилось. Дальше на юг шёл один и в конце концов потерял счет дням. После того как полностью съел запасы мяса, решительно повернул и пошёл в северо-западном направлении. Трое суток шёл без пищи, и тут ему повезло.

На него, уже обессиленного, наткнулись четверо ненцев-охотников. Они-то и доставили Малюткина в городской отдел милиции Надыма.

После краткого опроса его посадили в отдельную камеру. О беглеце передали сообщение в штаб военизированной охраны Обского лагеря. Для опроса Малюткина и последующих разыскных действий прибыла оперативная группа. Первым делом побеседовали с ненцами, затем опросили Малюткина об обстоятельствах побега, составе группы, марш руте пути, судьбе остальных участников…

12 ноября специальная экспедиция вместе с Малюткиным отправилась по маршруту побега в поисках останков беглецов. Поиск начали от устья реки Хаги, двинулись вверх по реке Надым. Обстоятельно обследовались её притоки: речка Зуга, Выла-Танлово и ряд безымянных рек до речки Пейс-Яха. Поскольку, по показаниям Малюткина, первым был убит Парафимович, то искали его труп. Уже к вечеру 13 ноября опергруппа в районе правого берега реки Хаги, в 500 метрах от устья реки Надым, 100 метров восточнее от правого берега, подняла труп, точнее, останки Парафимовича. Попытались найти останки Кравченко, но не нашли, так как Малюткин плохо ориентировался на местности. Обследовали берега и притоки реки Надым и уже здесь, в 6 километрах от устья реки Пейс-Яха, обнаружили место убийства Суховеева.

Таким образом, поисковая группа шла по примерному маршруту побега с 12 ноября по 1 декабря 1949 года. По установленному порядку трупы беглецов, их останки и принадлежащие погибшим вещи в обязательном порядке поднимались с места происшествия и доставлялись для опознания по месту отбывания наказания. Поэтому всякие россказни бывших заключённых советских лагерей относительно отрубаемых пальцев с целью проведения идентификации являются не чем иным, как выдумкой, украшавшей их рассказы.

Что касается Малюткина, то он был отправлен в Куйбышев на судебно-медицинскую экспертизу. Нам не известна его дальнейшая судьба, но даже если он был признан вменяемым, ему смертная казнь не грозила, так как она была отменена в 1947 году. Его могли осудить, и вполне возможно, что он уже давно освободился из места заключения.

С окончанием войны многие осуждённые связывали большие надежды на освобождение по случаю Великой победы советского народа. Казалось, незаконно репрессированных в 30-х годах, сумевших пережить эти трудные годы (оставалось их не так уж и много), следовало освободить в первую очередь. Они и тогда представляли мнимую опасность для государственного строя, а после войны тем более не могли представлять опасности. Их надежды не оправдались. Более того, даже в отношении тех, кто отбыл срок наказания, но продолжал содержаться в лагерях до окончания военных действий по директиве НКВД и Прокуратуры СССР за № 221 от 22 июня 1941 года и № 185 от 29 апреля 1942 года и всех последующих дополнений к ним, был проявлен ничем не обоснованный произвол. В совместной директиве МВД, МГБ, Прокуратуры СССР от 24 июня 1945 года предлагалось лиц, в отношении которых имелись агентурные сведения об их антисоветской деятельности за время нахождения в заключении, арестовать, представить материалы на рассмотрение Особого совещания для решения вопроса о направлении в ссылку. Повторно осуждённые подлежали направлению в отдельные лагерные пункты с более строгим режимом и ещё больше ограничивались в правах.

Что касается отбывших наказание и прикреплённых для работы в лагере на время войны на положении вольнонаёмных, то, невзирая на их отношение к труду и поведение, им запрещалось возвращаться на прежнее место жительства. Они направлялись в ссылку в районы Сибири севернее Транссибирской железнодорожной магистрали. Тем самым репрессированные — и виновные, и невиновные — до конца дней своих исключались из участия в общественной жизни и привычной для них до ареста среды.

Только во второй половине февраля 1946 года начали освобождаться из ИТЛ изолированные без суда и следствия на основании решения Особого совещания при НКВД СССР до окончания войны в соответствии с протоколом № 47-М от 15 июня 1942 года по «очистке» тыла.

В послевоенные годы на рост преступности в стране и на её расцвет в местах лишения свободы существенное влияние оказала «гуманизация» карательной политики вследствие отмены в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года смертной казни в стране (к чему общество после такой жесточайшей войны не было готово) и последующим усилением уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества, личной собственности граждан.

Отмена смертной казни существенным образом повлияла на осложнение обстановки в местах лишения свободы. К междоусобицам среди воровских группировок добавились массовые вооружённые побеги с на падением на охрану и её разоружением. Из Обского ИТЛ только в июне 1948 года было совершено два побега. В первом случае бежали 33 особо опасных преступника, во втором — 31. При этом ими были убиты два и тяжело ранены ещё два бойца военизированной охраны. При ликвидации побегов из этих групп бежавших были убиты 6 и задержаны 12 заключённых. В июле этого же года групповой вооружённый побег совершили особо опасные преступники из Северопечорского ИТЛ. Участники группы разоружили двух конвоиров, напали на подразделение военизированной охраны. Во время нападения ими были убиты пять стрелков и ранен командир подразделения охраны. Преступники захватили оружие, боеприпасы и продовольствие. Аналогичные побеги, сопровождавшиеся убийством местных жителей, происходили и из других лагерей.

В условиях отсутствия сдерживающего фактора в виде высшей меры наказания за убийство заключённых на почве вражды между группировками «воров в законе» и «отошедших» заставляло руководство ГУЛАГа искать выход из положения. Этим целям послужила начавшаяся дифференциация контингента. В феврале 1948 года Совет Министров СССР принял постановление «Об организации лагерей и тюрем для содержания особо опасных категорий преступников», в развитие которого МВД СССР приняло решение по организации особых тюрем (Владимирская, Александровская, Верхнеуральская), предназначенных для содержания шпионов, диверсантов, националистов, белоэмигрантов, троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, участников других антисоветских организаций, групп и лиц, представляющих подобную опасность. Содержание иных категорий заключённых в этих тюрьмах исключалось. Для непригодных к труду инвалидов из перечисленных категорий предназначались Тобольская и Златоустовская тюрь мы с количеством контингента по 500 человек в каждой.