Борис Борисов - Школа жизни

Воспитанные в духе высокого патриотизма и беспредельной любви к нашей Советской Родине, краснофлотцы с большим подъемом встретили слова поэта-трибуна, как будто обращенные к нам:

Произведения Маяковского импонировали нашим настроениям, и все бурно ему аплодировали, не отпускали со сцены. Еще много дней после памятного вечера не прекращалось обсуждение творчества поэта, звучали в ушах его стихи. Он долго стоял перед моими глазами — высокий, стройный, решительный. А в клубах, красных уголках, в кубриках стихи его стали звучать все чаще и чаще.

Занимаясь боевой подготовкой, спортом, мы внимательно следили также за событиями внутренней жизни страны, за международным положением. В одном кубрике со мною находились краснофлотцы с Кубани и Украины. Как только в их селах началась коллективизация, родные стали сообщать им все новости. В кубрике обсуждали их коллективно. Известно было, что батраки, бедняки и середняки одобряют политику партии. Но приходили письма и другого характера: в некоторых селах были случаи, когда середняков причисляли к кулакам, что вызывало справедливое возмущение. Это не могло не отразиться на настроениях некоторых краснофлотцев — выходцев из середняцких семей. Партийная организация своевременно реагировала на каждое такое письмо. О конкретных случаях искривления политики партии доводилось до сведения политотдела дивизиона. А он в свою очередь сообщал об этом в крайкомы, обкомы и райкомы партии, просил проверить заявления и принять необходимые меры. Нередко после этого мы получали ответы о принятых мерах.

О нашем политотделе хочется сказать подробнее. Все его работники были чуткими и внимательными воспитателями моряков, хорошими организаторами и советчиками коммунистов и комсомольцев.

Начальником политотдела дивизиона был Николай Григорьевич Изачик. Высокий, худощавый и слегка сутулый, он скорее походил на ученого, чем на моряка. Благодаря своей общительности, уравновешенности, высокой культуре Изачик располагал к себе личный состав, пользовался большим авторитетом.

Помню, как-то вызвал он меня к себе. Расспросил, как идет служба, чем интересуюсь, каково настроение товарищей, задал даже какой-то политический вопрос.

— Будете работать политгрупповодом, — сказал он неожиданно. — Предварительно пройдете семинар, прослушаете лекции по программе, а потом уже приступите к занятиям.

Основной темой политзанятий краснофлотцев в то время были решения XVI партийной конференции. Они вызывали большой интерес среди личного состава. К занятиям мне приходилось готовиться особенно тщательно.

XVI Всесоюзная партийная конференция в апреле 1929 года приняла резолюцию о пятилетием плане развития народного хозяйства. По этому плану намечался значительный рост производства металла, угля, нефти, электроэнергии, автомобилей, тракторов — всей тяжелой промышленности. Большие масштабы развития индустрии вызывали огромный интерес среди краснофлотцев.

— На какие же средства это можно сделать? — спрашивали они меня на политзанятиях.

— Откуда возьмем машины, квалифицированных рабочих?

Мы, политгрупповоды, коммунисты, старались ответить на каждый вопрос. А если чего не знали, обращались за советом в политотдел. Политические органы и партийные организации призывали весь личный состав кораблей усилить боевую и политическую подготовку.

Как-то к нам на политзанятия пришел инструктор политотдела. Он как будто не слушал выступающих, но все время что-то записывал. Занятие прошло неплохо. Так по крайней мере показалось мне. Краснофлотцы задавали много вопросов, толково выступали. Все же я волновался: «Что скажет проверяющий?»

Сделав несколько замечаний, он дал занятию хорошую оценку. Я облегченно вздохнул. Заметив это, инструктор спросил:

— Волновались?

— Конечно.

Вскоре я был избран членом бюро парторганизации. А через некоторое время вновь оказался в кабинете Изачика.

— Хотим вас рекомендовать секретарем партийной организации базы, — сказал он.

— Так я же, товарищ начальник политотдела, помимо выполнения обязанностей старшины, являюсь еще политгрупповодом, физруком, понемногу учусь. Да и занятия спортом, соревнования…

— Это все мне известно.

Его улыбка как бы дополнила ответ: я уверен, что вы справитесь.

Наша партийная организация, хотя и немногочисленная, вела большую воспитательную работу среди личного состава. Коммунисты были политгрупповодами и руководителями кружков партийной и комсомольской учебы, агитаторами, редакторами стенных газет… Все они являлись отличниками боевой и политической подготовки, инициаторами многих интересных начинаний. Лучшие из краснофлотцев, прошедшие школу военно-морской службы и комсомола, вовлекались в партию.

Изачик часто собирал нас, секретарей парторганизаций, информировал о международных событиях, о внутренней жизни страны, о делах на флоте и в дивизионе. Сам интересовался, как идут дела в парторганизациях кораблей, как мы учимся, как проводим время на берегу. Говорил он не торопясь, спокойно, не повышая голоса. Ему в свою очередь задавали всевозможные вопросы, на которые он всегда отвечал ясно и обстоятельно. Если и отчитывал кого-либо из нас за те или иные недостатки, то тут же советовал, как их исправить. Партийные активисты всегда уходили от него с ясным пониманием задач, без всякой обиды, с желанием еще лучше работать. Подмечали каждую его хорошую черту и старались подражать.

Позднее, через много лет, при встречах с сослуживцами по дивизиону мы всегда вспоминали своего политического руководителя добрым словом, интересовались его судьбой, радовались успехам, переживали неудачи.

Шел четвертый год службы. Все чаще и чаще возникал разговор о планах на будущее.

— Я остаюсь на сверхсрочную. Хочу стать командиром, — поделился с нами Леша Жданов.

— А я, — это Федя Громов, — пойду после флота на партийную или советскую работу и буду учиться.

Я же пока не мог сказать чего-либо определенного. Было, правда, у меня желание пойти учиться и стать инструктором или преподавателем физкультуры.

Леша действительно пошел в военно-морское училище. Сбылась и Федина мечта. У меня же жизнь сложилась иначе. Конечно, я мог остаться на сверхсрочную службу и со временем стать командиром или политработником. Мог поступить учиться — об этом мечтал уже несколько лет. Мог пойти работать на завод или на стройку. Наконец, мог вернуться на фабрику «Красные ткачи».