Борис Борисов - Школа жизни

Передо мной, двадцатишестилетним молодым человеком, был широкий выбор. Но выбирать не пришлось. Примерно за месяц до демобилизации меня вместе с другими коммунистами вызвал к себе начальник политического управления флота Г. С. Окунев. Он сообщил, что Крымский обком партии просит направить на партийную работу в Крым группу демобилизованных краснофлотцев-коммунистов, и спросил, как мы к этому отнесемся.

От неожиданности я не знал, что ответить. Согласиться? Тогда придется расстаться с давнишней мечтой об учебе, о работе инструктором физкультуры. В то же время, где еще я могу принести больше пользы, как не на партийной работе? Но справлюсь ли? Ведь партийный работник должен быть теоретически подготовленным, уметь работать с людьми, любить свое дело, всецело отдаваться ему, служить примером другим… И все-таки, хорошо подумав, я дал согласие.

Провожали нас с флота тепло. Командиры дивизиона и базы, начальник политотдела, товарищи по службе на прощание желали успехов в труде и учебе, просили не терять с ними связь. Катер отошел от базы под приветственные возгласы. Уезжая из Севастополя, я, конечно, не думал, что навсегда покидаю полюбившийся мне город. Но в то же время и не предполагал, что через каких-нибудь десять — двенадцать лет Севастополь и морской флот войдут в мою жизнь как самое главное, самое трудное и самое интересное в моем служении партии и Родине.

В Крымском обкоме партии встретили меня приветливо. Расспрашивали о прошлой работе, учебе, военной службе. А затем направили в распоряжение Симферопольского райкома партии. Тогда он охватывал город и прилегающую к нему территорию нынешнего Симферопольского района.

— Будете работать на железнодорожном узле агитпропорганизатором, — сказал заведующий орготделом. — Участок очень важный.

Нужно было ждать решения бюро райкома. В моем распоряжении оказалось два-три дня, которые я использовал для знакомства с историей Крыма и Симферополя.

Крым, как известно, был последним оплотом белогвардейщины. Здесь осело немало бывших коммерсантов, офицеров, чиновников, жандармов и прочих «осколков», не успевших эвакуироваться с врангелевскими войсками. В декабре 1920 года, примерно через два месяца после освобождения Крыма, на собрании актива московской партийной организации В. И. Ленин предупреждал: «…сейчас в Крыму 300 000 буржуазии. Это — источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам».

И действительно, на полуострове длительное время орудовали бандитские шайки белых, местных националистов, уголовников. Они терроризировали население, совершали диверсии, грабили, убивали руководящих партийных и советских работников.

Националисты всячески старались подорвать авторитет партийной организации Крыма, нарушали советские законы, срывали наступление на кулачество, создавали тайные контрреволюционные организации. Только в 1928 году буржуазные националисты в Крыму были разгромлены.

Почти во всех городах и районах Крыма активно действовали троцкисты и правые уклонисты. Они всеми силами мешали партийной организации Крыма проводить генеральную линию партии, но, как и буржуазные националисты, потерпели жестокое поражение и с позором были изгнаны из партии.

Крымская партийная организация из этой напряженной борьбы вышла еще более окрепшей и закаленной.

…Два дня я ходил по Симферополю. В центре города были довольно широкие улицы, много магазинов. Позванивая, бегали трамвайные вагончики. Всюду слышался разноязычный говор: в Симферополе насчитывалось свыше двух десятков национальностей: русские, украинцы, татары, евреи, армяне, болгары, греки, немцы, цыгане…

Особенно шумно и красочно было на городском рынке. На столах и на земле возвышались груды яблок и абрикосов, груш и персиков, слив и винограда. Меня, выросшего на севере, это богатство поражало.

Побывал и на железнодорожном узле. Вокзал небольшой, тесный. Возле депо стояли незнакомые мне локомотивы.

— Что за паровозы? — спросил одного железнодорожника.

— Бельгийские «фламы»… Остались после Врангеля, — ответил он. — Жалуются на них паровозные бригады. Не приспособлены к профилю наших дорог, особенно на Севастополь. Да и запасных частей нет… Паровозы старые, износились.

На улицах тут и там бросались в глаза вывески с названиями республиканских наркоматов и ведомств. Ведь Крым тогда был автономной республикой, хотя татар среди населения насчитывалось всего двадцать шесть процентов.

Хорошее впечатление производил городской парк, по соседству с которым находились областной комитет партии и педагогический институт. В Симферополе было еще два института — медицинский и сельскохозяйственный, много техникумов…

На третий день состоялось решение бюро райкома. Меня утвердили агитпропорганизатором, и я направился на станцию. Представился секретарю партколлектива Михаилу Петровичу Королеву.

— Будем работать вместе, — сказал он. — Неженаты? Подберем хорошую невесту. Кстати, как у вас с жильем? Нет? Найдем…

Вопрос сыпался за вопросом. Мне сразу понравился этот энергичный, худощавый человек.

В тот же день мы побывали с Михаилом Петровичем в депо, на станции, в отделении дороги, в клубе… Он рассказал о работе железнодорожников. Пожаловался на те же самые бельгийские «фламы».

Краснофлотская форма, бескозырка с надписью на ленточке: «Отдельный дивизион подводных лодок ЧФ» — привлекали ко мне внимание железнодорожников. Встречали приветливо. Некоторая скованность, которую я чувствовал вначале, быстро прошла.

Ходили мы долго, до самого вечера. Только на полчаса устроили перерыв, чтобы пообедать.

— Для начала, кажется, хватит, — сказал на прощание Королев.

Так прошел первый день на партийной работе, которая стала моей профессией на всю жизнь.

На железнодорожном узле все было для меня ново: административное устройство, распорядок рабочего дня, сокращенные названия служб и должностей. Я долго ко всему этому не мог привыкнуть, многое путал, вызывая улыбки товарищей по работе.

В Симферополе находилось отделение дороги, со всеми его многочисленными службами. Я старался побывать всюду. Знакомился с людьми, с задачами каждой службы, с работой партийных, профсоюзных и комсомольских организаций. Хотелось как можно скорее войти в курс дела и трудиться с полной отдачей сил.

Михаил Петрович Королев, в недавнем прошлом один из лучших машинистов отделения, хорошо знал условия труда на железной дороге, партийную работу, людей. Был он энергичен и трудолюбив. Если бы не болезнь легких, он, наверное, круглые сутки не уходил бы с железнодорожного узла. На первых порах он много помогал мне.