Борис Борисов - Школа жизни

— Видите, как он оживился. Для него это лучшее лекарство… Но долго беседовать нельзя, — как-то виновато произнесла она.

Когда бы я ни зашел к Павлу Наумовичу, у него всегда были люди. В городе его уважали, ценили. Крымский облисполком построил для Павла Наумовича в Алуште небольшой домик-дачу, куда он вместе с Елизаветой Никитичной выезжал на лето. За научные труды Надинскому была присуждена степень кандидата исторических наук. Крымские организации широко отметили его шестидесятилетие.

Последний раз я был у Надинского в 1961 году. Он только что вернулся из больницы, но уже сидел и работал.

— А мои дела совсем плохи, — сказал он, когда я стал собираться уходить. — Совершенно ясно, что у меня за болезнь…

— Ничего тебе не ясно, — возразила Елизавета Никитична, сразу же появившаяся в комнате. — Видите ли, он внушил себе, что у него рак. Вот и расстроился.

— Ты напрасно поддаешься таким мыслям, — сказал я. — Это на тебя совсем не похоже.

Так ведь я не сдаюсь… Видишь, продолжаю работу… — пробовал улыбнуться Надинский.

Мы тепло распрощались. Провожая меня, Елизавета Никитична, утирая слезы, рассказала, что у Павла Наумовича действительно рак. Нужна была операция. Но врачи сказали, что сердце не выдержит.

Через полгода я получил от Елизаветы Никитичны телеграмму: Павел Наумович скончался… У меня есть несколько книг, подаренных Надинским. Я их бережно храню как память о сильном и мужественном человеке, которому многим обязан…

В 1933 году во многих районах страны было тяжело с продовольствием. Продукты первой необходимости выдавались по карточкам. Не хватало картофеля и овощей даже для снабжения больниц и детских учреждений, для столовых общественного питания.

Партия и правительство принимали энергичные меры для подъема сельскохозяйственного производства. Укреплялись колхозы и совхозы, строились новые заводы по производству тракторов и сельхозмашин, на село направлялись для постоянной работы тысячи коммунистов. Одновременно при заводах и учреждениях создавались пригородные и подсобные хозяйства, всячески поощрялось индивидуальное огородничество.

Секретарь горкома мне сказал:

— Есть такое мнение: вопросы рабочего снабжения, торговли и общественного питания в городе возложить на вас как на члена бюро.

— А агитмассовый отдел?

— Остается за вами. Часть работы поручите Кувшинникову.

На Кувшинникова вполне можно было положиться. Он отличался энергией, оперативностью, работать любил и умел. Говорят, что внешне мы с ним были похожи друг на друга: оба высокие, черноволосые. Нас нередко даже путали. И это обстоятельство сослужило ему в дальнейшем плохую службу. Когда Севастополь был оставлен нашими войсками и Кувшинников по не зависящим от него причинам попал в плен, предатели все время крутились возле него, полагая, что схватили меня, Борисова, секретаря горкома партии и председателя городского комитета обороны. Его не раз таскали к эсэсовцам. Только смелый побег из плена помог Кувшинникову избежать гибели.

…На очередном заседании бюро был утвержден план создания подсобных хозяйств и дальнейшего развития индивидуального огородничества в Симферополе.

Время нас торопило. Не за горами была посевная кампания, и мне почти полностью пришлось переключиться на подсобные хозяйства. Я ездил на места, где отводились земли под хозяйства и огороды, занимался подбором руководителей и рабочей силы, заглядывал на предприятия, в больницы, детсады, столовые… Создание продовольственной базы не сходило с повестки дня бюро горкома, горисполкома, партийных и профсоюзных собраний.

Подсобные хозяйства росли быстро. Обрабатывалась земля, возводились постройки, появились скот, куры, кролики. Приобретался инвентарь, завозились удобрения. В качестве корма использовались отходы пищевых предприятий и столовых. Нашлись и люди, которые когда-то работали на селе. Они и возглавили подсобные хозяйства, стали бригадирами, рабочими.

Первая посевная кампания прошла успешно. А вскоре в столовых и магазинах появились свежая зелень, овощи, молодой картофель. Вечерами, в выходные, а иногда и в рабочие дни, масса людей выходила на прополочные работы, на заготовку кормов.

Наступила уборочная пора. Сотни и тысячи рабочих, служащих, студентов, школьников пришли убирать урожай. За первый год подсобные хозяйства города дали тысячи тонн овощей и картофеля, сотни центнеров зерна.

Итоги были обнадеживающими. Улучшились питание в столовых и буфетах, торговля в магазинах. А в подсобных хозяйствах уже готовились к новому сельскохозяйственному году. Однако заниматься этим мне уже не пришлось: ждало новое назначение.

Первый секретарь Крымского обкома партии Борис Александрович Семенов, вызвав меня к себе, попросил рассказать о состоянии агитационно-массовой работы, о том, что мы делали для создания продовольственной базы города. Расспрашивал, часто ли я бываю на промышленных предприятиях, знаю ли передовых людей города, как работаю над собой. Его интересовало все, что касалось моей работы и меня лично… «К чему бы это?»

— Вы бывали в Керчи? — как бы ненароком спросил он.

— Бывал…

Примерно год назад я ездил в Керчь знакомиться с агитационно-массовой работой на металлургическом заводе. Выдалось несколько свободных часов, и представилась возможность посмотреть строительство.

— Сейчас положение на Камышбурунстрое крайне неблагополучное, — сказал Борис Александрович. «Очевидно, в обкоме собрались послать меня на эту стройку», — возникла догадка.

— План не выполняется. За девять месяцев ушло со строительства около четырех тысяч человек, в том числе сто специалистов…

«Значит, действительно хотят направить в Камыш-Бурун», — решил я.

— В марте мы сняли с работы секретаря парткома, — продолжал Борис Александрович, — на днях сняли его преемника… А Камышбурунстрой — самый важный объект второй пятилетки в Крыму, ударная стройка… Как смотрите, если вас будем рекомендовать туда секретарем парткома?

Я понимал, что работать секретарем парткома на такой стройке весьма почетно. В то же время это большая ответственность. Справлюсь ли? Самостоятельная работа. Тут не в горкоме, за широкую спину секретаря не спрячешься. Раз дал согласие — сумей мобилизовать партийную организацию, весь коллектив, чтобы дела на строительстве улучшались из месяца в месяц. Наделаешь ошибок, не справишься — отвечай. К тому же на стройках я никогда не работал. Да и положение на Камышбурунстрое тяжелое…

Вспомнилась первая поездка на строительство. Был холодный дождливый день. Резкий порывистый ветер, характерный для здешней поздней осени, пронизывал до костей. Ехали мы до Камыш-Буруна по разбитой, ухабистой дороге. Появилось несколько новых жилых домов, за ними тянулись приземистые, неуютные бараки и землянки. На руднике и промплощадке почти все работы велись вручную. Кругом непролазная грязь. У стоянки автобусов большая толпа рабочих. В магазинах очереди за хлебом…