Борис Борисов - Школа жизни

— Новониколаевская батарея, повернув стволы, бьет по наступающему врагу.

Несколько позднее выяснили подробности. Немецкие мотомехчасти пытались прорваться к Севастополю севернее Качи. Их встретили огнем артиллеристы береговой обороны, которой командовал старший лейтенант Заика. Бой продолжался три дня. Гитлеровцы бомбили и обстреливали огневые позиции, бросали на батарею десятки танков. Лишь ценой больших потерь (наши артиллеристы уничтожили более тридцати танков) немцам удалось продвинуться немного вперед.

Каждый из присутствующих понял, что гитлеровцы уже на подступах к Севастополю. Продолжая прерванное заседание, городской комитет обороны решил все силы бросить на строительство дополнительных оборонительных укреплений; ускорить эвакуацию оборудования предприятий и населения, не связанного с обороной города, завершить ремонт боевых кораблей…

На следующий день по радио передали обращение Военного совета Черноморского флота к защитникам города:

«Врагу удалось прорваться в Крым… В этот грозный час еще теснее сплотим свои ряды для разгрома врага на подступах к Севастополю…»

На грузовых машинах и пешим строем двинулись по улицам города вновь сформированные батальоны моряков. Одни переправлялись через Северную бухту, чтобы занять передовые позиции в районе деревушки Мамашай, другие шли по Лабораторному шоссе к Дуванкою, хутору Мекензи, Шулям, Чоргуню, третьи — по Балаклавскому и Ялтинскому шоссе к Алсу, Комарам, Кадыковке. Окопы и траншеи, дзоты и доты, воздвигнутые севастопольцами, заполнялись стойкими защитниками города, готовыми на смертный бой с врагом.

Военный совет Черноморского флота в обращении к личному составу напоминал о традициях прошлой севастопольской обороны, о подвигах революционных моряков, отдавших свою жизнь за социалистическую революцию. Военный совет призывал драться так, «как дерутся моряки Балтийского флота, как дерутся бойцы Красной Армии на подступах к Москве, как дерутся славные моряки Кронштадта и полуострова Ханко на подступах к Ленинграду».

Не считаясь ни с какими потерями, немцы остервенело рвались в эти дни к Севастополю. Позднее мы узнали о приказе Гитлера занять город к 1 ноября. Всем было ясно: Севастополь сковывает силы врага, которые он мог бы перебросить на Керченский полуостров, чтобы затем совершить прыжок на Кубань и Кавказ, взять под контроль Черное море.

У меня в кабинете часто собирались члены бюро. Я смотрел на своих товарищей: брови сурово насуплены, губы сжаты, а в глазах решимость и вера в наше правое дело, в нашу победу. Всем своим видом они говорили: «Не такой легкий орешек наш Севастополь!» Эта решимость звучала и в словах выступавших на митингах и собраниях, проходивших на кораблях, в частях, на батареях, на предприятиях.

Теперь, спустя три десятилетия, перелистывая газеты тех дней, я читаю то, что когда-то слышал своими ушами, представляю людей, которые давали клятву до последней капли крови защищать Севастополь, заново переживаю высокую душевную приподнятость, щедрое горение, которые были свойственны всем защитникам Севастополя.

2 ноября был оставлен Симферополь. А накануне в Севастополь прибыли члены бюро и аппарат Крымского обкома партии, руководители советских органов. Со всего Крыма стекались к нам люди, не желавшие оставаться на территории, занятой врагом.

3 ноября мы созвали совещание партийного актива города. Утром, еще до совещания, слушали по радио передовую статью «Правды». «Каждый свой шаг, всю свою работу партийные организации обязаны подчинить задаче усиления отпора врагу, истреблению гитлеровских орд, — говорилось в газете. — Военная работа сейчас должна занять в деятельности каждой партийной организации центральное место и вестись с исключительной энергией, каждодневно, ежечасно».

Все это непосредственно относилось к нам.

Ознакомив актив с положением на Крымском театре военных действий, первый секретарь обкома В. С. Булатов и вице-адмирал Ф. С. Октябрьский поставили перед партийной организацией основную задачу — подчинить работу всех учреждений и предприятий интересам обороны Севастополя.

Участники совещания внимательно выслушали выступление вице-адмирала Октябрьского. Он сообщил, что со стороны Евпатории в район Качи вышли 22-я немецкая дивизия и 5-я румынская моторизованная бригада. Со стороны Симферополя к Дуванкою, Шулям и Черкез-Кермену вышли 132-я и 50-я пехотные дивизии и танки. 72-я дивизия пытается отрезать нашей Приморской армии путь на Ялту и Байдары. Но части приморцев с боями прорываются к Севастополю.

Как в первые дни и месяцы войны, так и в дальнейшем в тяжелые дни штурмов и в дни затишья мы непременно собирали партийный, советский, хозяйственный актив, чтобы рассказать о положении на фронте и в городе, доложить о принятых мерах, выслушать мнение людей, на плечи которых ложилась вся тяжесть обороны.

Мы понимали, что Севастополю трудно рассчитывать на какую-то исключительную помощь страны: людские резервы, вооружение и боеприпасы одинаково нужны на всех фронтах. Положение Севастополя осложнялось тем, что на оборонительных рубежах города войск было немного. Приморская армия и некоторые части морской пехоты оказались отрезанными и пробивались к Севастополю с тяжелыми боями. Оборонительные линии занимали моряки из учебного отряда, с кораблей, из училища береговой обороны, из штабов и тыловых учреждений флота, местный стрелковый полк, коммунистический и истребительный батальоны и вновь созданные отряды ополченцев.

Под Севастополем завязались упорные, кровопролитные бои с численно во много раз превосходящим противником. А в самом городе одна воздушная тревога следовала за другой. Фашистские самолеты группами и в одиночку бомбили корабли и транспорты, Морской завод, железнодорожный узел, жилые кварталы.

Раньше вражеские летчики прилетали под вечер или ночью, их самолеты держались на большой высоте, в одиночку или парами. Минут за десять — пятнадцать до начала налета давался сигнал воздушной тревоги, в небо подымались наши «ястребки», изготовлялась к стрельбе зенитная артиллерия. По следам трассирующих пуль, по лучам прожекторов, по дымкам разрывов легко было обнаружить местонахождение воздушных пиратов. Но когда вражеская авиация стала базироваться неподалеку от Севастополя, крупные соединения тяжелых фашистских бомбардировщиков появлялись над городом в самое различное время.

На КП, в горком, в комитет обороны то и дело поступали сообщения: «Центральная часть города без воды», «На хлебозаводе повреждено пять печей», «Прямое попадание вражеских бомб в эскадренный миноносец, стоящий в доке», «На улице Карла Маркса бомбой разрушен жилой дом, много жертв», «Остановился трамвай…» Требовалось немедленно принимать меры, чтобы восстановить водопровод, дать электроэнергию, хлеб, ликвидировать повреждения.