Борис Борисов - Школа жизни

В обеденный перерыв мы приехали в штольни, решили провести здесь митинг. Под землей было мрачно, сыро, тяжело дышалось. Подключили несколько сильных ламп и, сдвинув три-четыре ящика, сделали что-то вроде трибуны. Я говорил с людьми о том, что у меня на душе: в первую очередь о неудовлетворенных нуждах флота, о необходимости ускорить пуск комбината. Рассказал о героической обороне Ленинграда, об отважном политруке Фильченкове и его товарищах, отдавших свою жизнь за Родину…

В передних рядах стоял пожилой рабочий. Он внимательно всех слушал, затем вышел вперед:

— Верно, товарищи, тут говорилось. На фронте наши сыны насмерть с фашистом бьются, а у нас дела туго двигаются. Так ли надо помогать фронту?

Подземный цех наполнился гулом одобрения.

— Я вот что скажу, — продолжал рабочий. — Дадим нашей Коммунистической партии слово, что пустим комбинат на две недели раньше срока.

Его поддержали другие выступавшие. Говорили, что можно поднатужиться и преодолеть трудности, чтобы иметь возможность в полную силу снабжать защитников города вооружением и боеприпасами.

— Что же решим? — спросил я начальника спецкомбината С. Т. Терехова. — Значит, семнадцатого?

— Против народа не пойдешь, — развел он руками. — Будет семнадцатого ноября!

В те дни через линию фронта ушел в тыл врага наш севастопольский партизанский отряд. В нем было больше двухсот человек, в том числе сто сорок коммунистов и комсомольцев. Вскоре поступили сведения, что партизаны успешно ведут бои с противником, выводят из окружения воинские подразделения, доставляют командованию сведения о расположении врага.

Приближалась зима, а в Севастополе еще оставалось много населения, непосредственно не связанного с обороной города. Разместить всех в надежных убежищах не представлялось возможным. К тому же надо было экономить продовольствие, завозить которое с Большой земли становилось все труднее. Поэтому городской комитет обороны принимал энергичные меры к эвакуации возможно большего числа людей, особенно женщин, детей, больных, стариков.

Чуть ли не каждого человека приходилось долго и терпеливо убеждать в необходимости эвакуироваться. Севастопольцы не хотели покидать родной город. Соглашались лишь под напором неотразимых аргументов. Затем надо было снабдить отъезжавших продовольствием, доставить к месту эвакуации, помочь погрузиться на корабль или транспорт.

Улицы и дворы опустели. Встречались лишь одинокие пешеходы, патрули, дежурные. В редкие часы затишья жители спешили перенести в укрытия необходимые вещи. Там обосновывались капитально, с семьями. Устанавливали кровати, переносили матрацы, посуду.

А враг неистовствовал. Севастополь стал самым настоящим фронтовым городом. Нередко бывало так, что на промышленные объекты и жилые кварталы налетов совершалось больше, чем на передовые позиции, и некоторые предприятия находились ближе к передовой, чем воинские части. Все севастопольцы стали фронтовиками, показывавшими образцы мужества.

Когда на одной из береговых батарей не оказалось снарядов, секретарь парторганизации рыболовецкой артели «Рыбацкая коммуна» Котко и председатель артели Евтушенко с риском для жизни организовали доставку боеприпасов на яликах.

Подбитые орудия, автомашины, танки для ремонта приходилось доставлять с передовых позиций в город.

— А что, если ремонтировать прямо на передовой, — предложили рабочие мехстройзавода. — Особенно когда ремонт небольшой. Сколько будет выиграно времени…

Эта инициатива была поддержана, и уже на другой день на передовую потянулись рабочие с походными мастерскими. Как были благодарны им фронтовики, особенно артиллеристы береговой обороны!

На одной из двенадцатидюймовых батарей вышло из строя орудие. Для того чтобы его сменить, требовалось специальное подъемное оборудование, которого в Севастополе не было. На помощь пришла смекалка. Работники тыла флота Прокуда, Миллер, Белик и Петров вместе с мастером-такелажником Морского завода Соценко соорудили оригинальное приспособление и за двое суток сменили орудие. Грозная батарея вновь начала посылать врагу свои полутонные «гостинцы».

Трудовой энтузиазм севастопольцев был под стать ратному героизму защитников города.

Рабочие управления электросетей Шевченко, Ушаков, Лунин, Гончаров, Тютюник ежедневно под непрекращающимися бомбежками и обстрелом восстанавливали линии электропередачи и тем самым обеспечивали снабжение энергией промышленных предприятий.

Завод «Молот» — до войны это была артель промкооперации — получил срочный военный заказ. Токарю Руденко поручили изготовить модель. Он проработал подряд тридцать шесть часов. Задание командования было выполнено досрочно.

Машинисты паровозного депо бесстрашно водили бронепоезд «Железняков», командиром которого был морзаводец Харченко.

День ото дня все четче определялись боевые задачи городского комитета обороны. В его руках сосредоточилась гражданская власть в городе, а все внимание было направлено на выполнение приказа Ставки: Севастополь не сдавать.

Городскому комитету обороны приходилось решать самые разнообразные вопросы, бюро же горкома занималось преимущественно организационно-партийной и массово-политической работой. Централизация руководства, когда первый секретарь горкома партии был одновременно председателем комитета обороны и комиссаром МПВО, а председатель горисполкома — членом комитета обороны, членом бюро горкома и начальником МПВО, давала возможность принимать оперативные решения. Но основные, принципиальные вопросы обсуждались коллективно. Пленумы партийных комитетов, как и сессии Советов депутатов трудящихся, не созывались, потому что большинство членов горкома, райкомов и депутатов находилось на фронте, некоторые были эвакуированы. Оставшиеся в Севастополе привлекались для работы по заданиям комитета обороны, партийных и советских органов.

В аппарате горкома работало девять человек: два секретаря, четыре заведующих отделами, помощник секретаря, машинистка и шофер (он же комендант здания). Рабочее место работников партийного, советского, профсоюзного, комсомольского аппарата находилось в цехах предприятий, в командах МПВО, убежищах, воинских частях. Это постоянное общение с людьми позволяло хорошо знать обстановку, подхватывать полезную инициативу, своевременно ставить перед руководством города назревшие вопросы.

Городской комитет обороны не имел специального аппарата. Все задания выполнялись силами работников горкома, горисполкома и штаба МПВО, широко привлекался актив. Решения принимались без долгих разговоров, а часто и без протокола, деловые, конкретные. И в жизнь они проводились немедленно.