Борис Борисов - Школа жизни

Вспоминается такой случай. Звонит мне директор Морского завода Михаил Николаевич Сургучев:

— Товарищ Борисов, через два часа на Большую землю отправляются транспорты с людьми и оборудованием, а хлеба до сих пор достать не можем.

— Звонили в горторготдел?

— Ничего не получается. Кто-то поставил на хлебозаводе автоматчиков, и они гражданских даже близко не подпускают.

Наш хлебозавод снабжал тогда не только гражданское население, но и воинские части. Хлеба выпекалось бы достаточно, если бы не повреждения печей во время бомбежек. Эвакуируемых надо было снабдить впрок на несколько дней: транспорты, во избежание встреч с вражескими бомбардировщиками и торпедоносцами, сначала брали курс в открытое море, а уж затем поворачивали в сторону Кавказа.

— Примерно через час хлеб у вас будет. Привезут прямо на завод, — пообещал я Сургучеву.

Вместе с комендантом города майором А. П. Старушкиным мы выехали на хлебозавод. Здесь скопилась масса машин и повозок. Там, где грузили хлеб, стояли капитан и два армейских автоматчика.

— Я комендант города, — представился Старушкин капитану. — По чьему указанию вы поставили здесь автоматчиков?

Капитан что-то пробормотал. Было совершенно ясно, что это самоуправство.

— Отведите его в комендатуру, — приказал Старушкин своему помощнику. — Там разберемся.

Разыскав работника Морского завода, я спросил:

— Ваша очередь прошла?

— Часа четыре назад.

— Грузите!

— Не разрешают.

— Грузите.

Пока шла погрузка, вместе с директором хлебозавода Сидоренко и представителем горторготдела я быстро просмотрел наряды и предложил строго их придерживаться. Через час от причалов Морского завода отошли два транспорта с оборудованием и сотнями рабочих, инженерно-технических работников вместе с семьями. Они отправлялись в Туапсе и Поти, где должны были, так же как и в Севастополе, ремонтировать корабли Черноморского флота. Многих из тех, кто находился на транспортах, я хорошо знал.

— Счастливо оставаться! — кричали они стоявшим на берегу.

— Счастливого плавания! До скорой встречи в Севастополе! До скорой победы!

Город был уже неузнаваем. Много разрушенных домов, порваны электрические и телефонные провода, повреждены трамваи. Бойцы МПВО и групп самозащиты, работники милиции, врачи, медсестры едва успевали ликвидировать завалы и повреждения, оказывать помощь раненым. Пронзительный вой гудков и сирен, пальба орудий береговой обороны и зениток, глухие разрывы бомб и резкий свист осколков раздавались день и ночь. С фронта, находившегося в каких-нибудь десяти километрах, явственно доносился грозный гул битвы.

В Севастополь прибыл командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров. Вместе с ним — начальник штаба полковник Н. И. Крылов, член Военного совета бригадный комиссар М. Г. Кузнецов, начальник политотдела полковой комиссар Л. П. Бочаров.

Части Приморской армии и морской пехоты, пробиваясь к Севастополю, сильно поредели. Но оставшиеся в живых были закаленные в боях воины. Вместе с моряками, сражавшимися на земле, и артиллеристами береговой обороны они составили костяк обороны города. У них учились воевать прибывшее с Большой земли пополнение и народные ополченцы.

На городской комитет обороны ежедневно обрушивалась лавина неотложных дел. Нужны были строительные материалы для оборонительных рубежей и землянок. Требовались помещения для госпиталей и складов. Надлежало организовать ремонт автомашин, орудий, повозок, наладить производство телефонного кабеля, восстанавливать телефонную связь. Наступила великая севастопольская страда.

24-я годовщина Октября отмечалась в городе скромно. Ни торжественных собраний, ни парада, ни демонстраций, конечно, не было. 7 и 8 ноября считать рабочими днями — таково было решение городского комитета обороны, поддержанное всеми рабочими.

Вечер накануне праздника севастопольцы провели у репродукторов. Сидели у приемника и мы, работники горкома, горисполкома, штаба МПВО. Что враг находится под самой столицей, мы знали. Знали и о том, что гитлеровцы на весь мир кричат, что скоро займут Москву.

И вот позывные Москвы. Диктор объявляет о прошедшем торжественном заседании Московского городского Совета совместно с партийными и общественными организациями. А на следующее утро я сквозь сон услышал чье-то радостное восклицание: «На Красной площади был парад!» Об этом мы решили известить все организации, предприятия, убежища, учреждения. Везде были включены репродукторы. Слушая по радио рассказ о традиционном параде, мы представляли себе заснеженную Красную площадь и тяжелую поступь танков, героических защитников столицы, прямо с парада уходивших на фронт. Трудно передать, сколько сил и энергии вселило в нас это сообщение. «Москва наша, и враг никогда не будет в столице» — эти слова были у всех на устах.

В тот же день мы узнали, что Военный совет флота получил приказ Ставки Верховного главнокомандующего о создании Севастопольского оборонительного района. Задача была поставлена так: Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами. Этот приказ защитники города поняли так, что Родина и партия верят в их силу и волю к победе над врагом.

Командующим оборонительным районом назначался вице-адмирал Филипп Сергеевич Октябрьский. Во главе сухопутной обороны был поставлен участник гражданской войны и герой обороны Одессы, командующий Приморской армией Иван Ефимович Петров. Военно-воздушные силы возглавил участник боев в Испании, опытный летчик и замечательный командир Николай Алексеевич Остряков. Командующим береговой обороной оставался Петр Алексеевич Моргунов. Все сни были заместителями командующего района. Членом Военного совета являлся Николай Михайлович Кулаков, начальником политического управления — Петр Тихонович Бондаренко.

Примерно в эти же дни стало известно о приказе командующего 11-й немецкой армией генерала Манштейна: «Севастополь… взять маршем, коротким ударом».

Взять город «коротким ударом» не удалось. Бои за Севастополь с каждым днем принимали все более ожесточенный и затяжной характер.

Торжественный день 7 ноября запомнился не только воодушевляющим парадом войск на Красной площади — в этот день героический подвиг совершили пять защитников нашего города. Пожертвовав своей жизнью, они предотвратили прорыв фашистских танков в Севастополь.

Заняв небольшой блиндаж на холме, с которого хорошо просматривались подступы к городу, пять краснофлотцев во главе с политруком Николаем Фильченковым решили любой ценой задержать немецкую пехоту, которая под прикрытием семи танков рвалась в Севастополь. Едва головной танк оказался поблизости, как был подбит и запылал. Та же участь постигла еще три вражеские машины. Оставшиеся повернули назад. Пехоте ничего не оставалось делать, как отступить. Но вскоре снова раздался лязг гусениц. На этот раз на прорыв пошли пятнадцать танков. Фильченков решил рискнуть подпустить танки вплотную, подбить первый, он остановит движение, а там уничтожать остальные. Так и сделали. Когда танк всей своей громадой готов был навалиться на краснофлотца Цибулько, тот меткой очередью в щель сразил водителя. Танк остановился, но из-за него показался второй. Связкой гранат подорвали его, и он свалился с насыпи. Еще две машины подбили краснофлотец Паршин и политрук Фильченков. Снова немцы не выдержали — отступили. Пятеро храбрецов понимали, что не миновать новой атаки. А у них оставалось всего три связки гранат на троих. И все-таки они не покинули позицию.