Джон Хоукс - Почти человек

Теперь настал наш черед. Простого ответа тут быть не могло: сначала необходимо было сравнить находки из Малапы и из Стеркфонтейна за долгие годы. С самых ранних шагов палеоантропологии, со времен открытий Роберта Брума, Стеркфонтейн стал одним из ключевых мест для понимания истории человеческой эволюции. Пока считалось, что костные находки из Стеркфонтейна принадлежат всего лишь одному виду – Australopithecus africanus.

Но ископаемые Стеркфонтейна крайне разнообразны. Если, скажем, провести масштабные раскопки на современном городском кладбище – даже в таком случае мы, скорее всего, не столкнулись бы с подобным разбросом данных, как в Стеркфонтейне. Останки древних людей накапливались в Стеркфонтейне тысячи и тысячи лет, судя по всему, от многих популяций. А может, и действительно здесь некогда жили несколько видов древних людей – такие предположения тоже делались; этот вопрос до сих пор оставался открытым.

Взять, к примеру, челюсть из Малапы – невозможно было запросто взять да отнести ее к тому или иному виду. Именно для этого, чтобы было с чем сравнивать, у нас в хранилище находилось множество слепков останков Homo.

Тобиас утверждал, что Stw 53 принадлежал Homo habilis, хотя многие ученые были с ним не согласны. Он указывал на несколько больший, чем у австралопитека, объем мозга, а лицевая часть [16] Предположительно череп принадлежал старой женщине. Прим. ред . была короче и более квадратной ниже носа. В Малапе же фрагментов черепа нам найти пока не удалось.

У нас в руках было настоящее сокровище – два частичных скелета. Проблема была в том, что все это были посткраниальные останки, а всю историю палеоантропологии в Африке ученые фокусировались преимущественно на черепах и зубах, которые чаще всего и находили. У нас же, наоборот, кроме двух изолированных зубов и челюсти, которые, как указал Тобиас, имели черты, схожие с Homo, не было никаких черепных фрагментов. Но как проверить гипотезу на остальных костных останках, которые у нас были, если их почти не с чем сравнить?

– Нам нужен череп, – вздохнул Дэррил.

Я кивнул: действительно, череп совсем не помешал бы…

– И досконально проанализировать известные останки Homo из Восточной Африки в сравнении с нашими, – добавил Джоб.

Ранним апрельским утром 2009 года я шел из одной лаборатории препаровки в другую, проверяя результаты вчерашней работы; на рабочих местах еще почти никого не было, и привычное жужжание не сопровождало моих шагов. Я шел к рабочему месту Пепсона Маканелы, нашего препаратора, – мне страшно хотелось взглянуть на результаты его работы с брекчией, которую я нашел в январе.

Кость была готова: скол был у самого конца предплечья и зеркально отражал скол на кости подростка. Пепсон проделал свою работу мастерски, тщательно очистив тело кости от слоев брекчии. Если считать эту кость цельной, то можно провести сравнительный анализ с соответствующей костью взрослого гоминина, и, быть может, это прольет свет на рост и развитие этих гомининов.

Сидя в пустующем кресле Пепсона, я разглядывал оставшийся после препарирования кусок брекчии. И тут я заметил нечто совершенно неожиданное: несколькими дюймами выше тела кости сквозь тонкий мутный слой брекчии просвечивала еще какая-то кость… Я сразу распознал верхнюю челюсть.

Любой фрагмент лицевой кости был бы просто праздником для нас! Ведь мы ждали именно того, что позволит нам провести полноценный сравнительный анализ наших находок и известных черепов Homo. Тогда я был совершенно уверен, что под слоем брекчии находился лишь фрагмент, ведь камень был таким небольшим. Впрочем, опять же, даже скромный фрагмент был бы весьма кстати.

Когда пришел Пепсон, я попросил его сфокусировать все усилия на этом маленьком участке брекчии и быть предельно аккуратным во время препарирования. Для примера я показал ему слепок черепа «Беби из Таунга», чтобы он знал, чего ожидать. Несколько раз тем днем я заходил к нему узнать, как идут дела; по мере препарирования стало очевидно, что в камень вмуровано значительно больше, чем только фрагмент верхней челюсти. Все были заворожены происходящим, проходившие мимо случайные лаборанты или студенты резко останавливались и тоже начинали затаив дыхание наблюдать за работой Пепсона: сначала от камня освободились отверстия глазниц, а к концу дня из-под слоя брекчии показался ряд жемчужно-белых, замечательно сохранившихся зубов. Я был в полном восторге!

Чтобы показать нашу новую находку, я пригласил Джеки с детьми прийти в лабораторию. Я сделал несколько семейных снимков вместе с «прибавлением» в нашем научном семействе, а затем, демонстрируя слепок черепа «Беби из Таунга», подробно объяснил им, что, по моему мнению, находилось под слоем камня. Тогда я был абсолютно убежден, что там находится крупный обломок – где-то половина лицевой кости.

– А я бы могла тебе точно сказать, что там, под камнем… – заявила Джеки.

Я с любопытством посмотрел на нее. Моя жена – радиолог, работает на компьютерном томографе, который при помощи рентгеновских лучей может «заглядывать» внутрь вещей и делать снимки с разных углов. Потом эти снимки можно изучать в виде серии детальных слоев – сечений отдельных участков объекта, а с помощью надлежащего программного обеспечения можно получить и его трехмерную модель. Проблема была в том, что томографы, используемые в медицине, имеют довольно небольшую мощность, чтобы не нанести вред здоровью пациента. Снимать томографом куски каменной породы – занятие довольно бесполезное: камень во много раз плотнее тканей и костей человеческого тела и к тому же содержит примеси разных металлов, так что снимок томографа не дает ровным счетом ничего. Я множество раз пытался сделать подобный снимок, но это всегда оканчивалось неудачей. Поэтому с находками из Малапы я даже и не собирался прибегать к помощи томографа.

– Нам привезли новый мощный томограф. Уверена, он без труда покажет, что внутри этой брекчии, – продолжила она.

Идея меня захватила:

– Можем попробовать в понедельник?

Если мы сможем заглянуть внутрь каменной породы, это сильно поможет в ее дальнейшем препарировании.

В понедельник утром мы с Джеки сидели в темном кабинете перед компьютерным монитором. В высвечивающихся новых и новых черно-белых изображениях куска брекчии Джеки выбрала наугад слой недалеко от сердцевины и подстроила контраст и фокус на аппарате. Когда под ее умелыми руками изображение окончательно прояснилось, у меня буквально челюсть отвисла – настолько я был поражен увиденным на экране. Выбранный Джеки слой проходил прямо по срединной линии лица…

Прямо перед собой, словно на фотографическом снимке, я видел цельный череп!