Джон Хоукс - Почти человек

Дождавшись, пока Марина с Беккой достигнут конца Камеры, я наконец решился позвонить по третьему телефону. Мой голос должен был доноситься из динамика, который ранее установили там Рик и Стивен; видеосвязи пока не было, камеры оставались только на предыдущих этапах.

– Ну, как там, внизу? – спросил я, слыша собственное эхо, отдающееся в Камере.

– Порядок, – ответила Бекка.

– Да, все в порядке, – подтвердила Марина. По их голосам, впрочем, чувствовалось, что они напряжены и взволнованы.

Вскоре пустой синий экран с наклейкой «Камера 6» моргнул, изображение дернулось, и, будто в дымке тумана, на нем крупным планом появилось лицо Марины, настраивающей камеру. Я вновь снял трубку:

– Камера 6, видим вас.

– Отлично! – улыбнулась она.

Бекка и Марина принялись распаковывать и настраивать прочее оборудование. Первостепенной задачей было отсканировать пространство Камеры, а затем поднять на поверхность нижнюю челюсть. Через экраны мы наблюдали, как девушки достают ноутбук и подключают к нему сканер. Флуоресцентная трубка сканера обдала Камеру холодным ярко-белым светом, и, сопровождая процесс ритмическими вспышками света, аппарат принялся сканировать пространство. Если сейчас не выйдет составить цифровую карту Камеры при помощи сканера, придется заморозить всю экспедицию, пока мы не придумаем другого способа, как это можно будет сделать. Мигающее изображение на экране напоминало трансляцию выхода астронавтов в открытый космос. Нам оставалось лишь напряженно следить за происходящим и ждать.

Всякое археологическое открытие – своего рода акт вандализма. Слои осадочных пород хранят в себе историю многих и многих тысячелетий; расположение любой самой маленькой косточки или артефакта может многое рассказать о том, когда они здесь появились, как связаны друг с другом и с существами, их оставившими. Проведение раскопок неминуемо разрушает эту историческую гармонию. Следовательно, если археолог в точности не картографировал местонахождение перед началом раскопок, важнейшие данные будут утеряны безвозвратно. Именно поэтому некоторые участки местонахождения необходимо оставлять нетронутыми, чтобы в будущем благодаря новым технологическим приемам стало возможно добыть информацию, которую мы не можем получить сейчас.

Проводя исследование местонахождения на открытом воздухе или даже в пещере, можно растянуть измерительную сетку по всей площади, замерить по отвесу глубину и, таким образом, составить трехмерную карту, отмечая на ней все находки. В нашем же случае площадь исследуемого местонахождения была столь мала, что никакой возможности применить подобный метод картографирования у нас не было: сетка препятствовала бы любому передвижению в Камере, подвергая риску как кости, так и жизни ученых. Поэтому мы возлагали большие надежды на ручной сканер, при помощи которого можно было бы сразу получить компьютерную модель Камеры со всеми находками. Согласно установленному протоколу раскопок, ученые в Камере должны были составить каталог всех костных останков, полностью отсканировать всю поверхность пещеры и лишь затем приступить к сбору находок. Подобный порядок действий позволял нам получить своего рода рентгеновское зрение, благодаря которому мы могли в самом прямом смысле разобрать всю Камеру по косточкам, а потом вернуть все обратно.

Первое сканирование заняло много времени, но в итоге вся территория вокруг нижней челюсти была успешно отснята. Я вздохнул с облегчением: система работала. Все внимательно наблюдали, как Марина составляет каталог и прикрепляет отметку к описанному участку. Началось повторное сканирование: Бекка медленно проводила аппаратом над поверхностью так, будто бы она решила тщательно выкрасить пещеру при помощи распылителя. Наконец на экране компьютера появилась трехмерная модель Камеры – уже без нижней челюсти: теперь у нас была карта Камеры и до и после.

Внезапно раздался пронзительно пищащий звук: это был датчик углекислого газа. Карманы с углекислым газом – одна из реальных угроз при работе в известняковых пещерах. Углекислый газ тяжелее кислорода, не имеет запаха и в замкнутых пространствах с недостаточным течением воздуха может незаметно накапливаться до опасных показателей. Еще одним фактором, способствующим накоплению углекислого газа, служит банальное дыхание в относительно изолированных пространствах. При незначительном содержании углекислого газа волноваться не о чем, однако стоит ему перевалить отметку в один процент, как ситуация становится чрезвычайно опасной (профессионалы называют это «воздухом, непригодным для дыхания»). Попавший в подобные условия испытывает учащенное дыхание и повышенное сердцебиение; отравление углекислым газом может привести к быстрой потере сознания и даже смерти.

Раздался звонок:

– Командный центр, сработал датчик углекислого газа, – доложила Марина.

– Вас понял. Выбирайтесь оттуда, – ответил я.

Все действия на случай подобной ситуации были тщательно отработаны, и Марина, Бекка и Стивен, аккуратно и быстро завершив работу, благополучно поднялись из Камеры.

Все взоры сосредоточенно следили за фигурами людей на экранах, появлявшимися там теперь в обратном порядке; наконец они достигли Лестницы и спустя еще минут пять вышли из пещеры.

В общей сложности они пробыли под землей около полутора часов. Несмотря на угрозу отравления углекислым газом, с ног до головы вымазанные пещерной грязью и глиной Марина и Бекка сияли от счастья. Все аплодировали, и я радостно обнимал их, целых и невредимых. Тут я заметил, что Бекка держит в руках серую водонепроницаемую сумку, предназначенную для подъема находок на поверхность; она, улыбаясь, протянула мне сумку.

– Вы успели захватить челюсть? – спросил я.

– Ясное дело! – ответила Бекка.

Сгорая от нетерпения, я отправился к Научному тенту, чувствуя себя гаммельнским крысоловом: за мной по пятам следовала целая вереница ученых, студентов и прочих участников операции. Стив Черчилль и Петер Шмид были тут же; я передал свою ношу Стиву и через плечо следил за тем, как он осторожно снимает защитную пленку с костей. Моему взору открылась одна из самых потрясающих картин, что мне доводилось видеть, – это была правая часть нижней челюсти гоминина.

Слом проходил почти правильно посередине кости, в области четвертого премоляра. На челюстном суставе, скрепляющем кость с черепом, слом находился в задней части. Тело кости было плотно покрыто слоем коричневой глины – за исключением этого, она была в отличном состоянии, с рядом зубов с практически белоснежной эмалью. Сперва Стив, а за ним Петер некоторое время изучали кость. Затем ее взял я.