Виталий Пенской - Полоцкая война [Очерки истории русско-литовского противостояния времен Ивана Грозного. 1562-1570] [litres]

747Так, Ст. Пац писал Сигизмунду в начале июня 1567 г., что жолнерам Витебского гарнизона не выплачено жалованье за полгода службы (Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 139).

74823 июня 1567 г. Ходкевич писал Сангушко, что тот должен запретить ротмистрам и жолнерам самовольно реквизировать у местной шляхты и крестьян провиант и фураж (Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 139).

749Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 137, 139.

750Ibid. S. 159.

751 Устино вин Ю.Ф. Система укреплений Великого княжества Литовского и Московского государства… С. 146.

752Этот вопрос очень беспокоил и гетмана, и местных war-lord’oB. 11 июля 1567 г. князь К. Вишневецкий писал Ходкевичу из Чашников, что московиты намерены напасть на строящийся замок, прогнать находящимся там литовских строителей и ратных и занять это место. Чтобы не допустить этого, гетман предписал Р. Сангушко, взяв свою роту, посланных людей от гетмана и три другие конные роты, поспешить на помощь князю. 13 же июля Ст. Пац сообщал ротмистрам М. Яцыничу и М. Курцевичу, стоявшим со своими ротами на Сорице, что, по сообщению выбежавшего из московского плена некоего Игната Ивановича, князь Ю. Токмаков «горлом подказал» изгнать литовцев с Сорицы и с 700 стрельцами, 60 большими и 10 «мнейшими» «делами» и «великим людом» выступил из Полоцка до Улы, а оттуда намерен идти до Сорицы. А еще 20 тыс. детей боярских и 20 тыс. татар собрались в Смоленске и готовы выступить на помощь Токмакову, продолжал Игнат. Посему, писал Пац, удвойте бдительность и непременно оповестите и меня, и гетмана о появлении врага (Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 156–157, 158).

753Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 146.

754Ibid. S. 150. Замок в Кривино между тем не был достроен и в сентябре 1568 г., что следует из письма Ходкевича Сангушко, датированного 2 сентября 1568 г. (Ibid. S. 281–282).

755Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 142.

756Ibid. S. 165.

757Летописный сборник, именуемый Патриаршей, или Никоновской, летописью // ПСРЛ. Т. XIII. С. 408.

758Псковская 3-я летопись. С. 249.

759Мацей Стрыйковский дает цифру в 8 тыс. русских и татар (Stryjkowski М. Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wszystkiej Rusi. T. II. S. 416). Безусловно, и эта цифра представляется завышенной. Даже если судить по сведениям с «той» стороны, русский отряд возглавляли 5 воевод и татарский военачальник («царевич», мурза?), т. е. перед нами типичная «лехкая» рать, численность которой не могла быть больше 2–3 тыс. «сабель» и «пищалей». С обозными слугами и посохой, конечно, будет больше – может быть, и те самые 8 тыс. человек, но тогда нужно взять в расчет литовскую обозную прислугу.

760Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 175; Kronika Marcina Bielskiego. Т. II. S. 1164; Stryjkowski M. Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wszystkiej Rusi. T. II. S. 416.

761Archiwum xx. Sanguszków… T. VII. S. 174; Stryjkowski M. Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wszystkiej Rusi. T. II. S. 416.

762С князем приключалась неприятность – во время бегства им был утерян саадак, найденный неприятелем, а в нем оказались грамоты и наказы, выданные воеводе при его выступлении из Полоцка. Эти грамоты потом были использованы литовским дипломатами во время переговоров с посольством Ф. Колычева как свидетельство нарушения московской стороной условий перемирия (см.: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством. Т. III. С. 533).

763 Stryjkowski М. Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wszystkiej Rusi. T. II. S. 416.

764См., например: Archiwum xx. Sanguszków… T. VII. S. 174; Stryjkowski M. Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wszystkiej Rusi. T. II. S. 416.

765Любопытно отметить, что литовское командование и пограничные warlord’bi придавали организации разведки и контрразведки немаловажное значение, и о соответствующих мероприятиях неоднократно упоминается в переписке гетмана с полевыми командирами, старостами и державцами пограничных замков и городков (см., например: Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 133–134, 152, 156, 158, 165 и др.). Правда, справедливости ради заметим, что русские воеводы в Полоцке пытались ввести неприятеля в заблуждение относительно задачи, которая была поставлена перед Серебряным и Токмаковым, – так, в письме, которое 7 июля 1567 г. Ходкевич отправил Сангушко, было сказано, что, по слухам, которые ходят среди собранной в Полоцке посохи, русские будут ставить замок то ли в Лукомле, то пойдут на Чашники, то ли займутся возведением города на Бобре (Ibid. S. 152).

766РК 1475–1605 гг. Т. II. Ч. I. С. 219.

767Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 166–167.

768Ibid. S. 169.

769Ibid. S. 173.

770На отличившихся в сражении ротмистров и дворян, сражавшихся во главе своих почтов, пролился в буквальном смысле золотой дождь – эта победа была нужна и королю, и панам рады, и литовскому «поспольству», павшим было духом от непрестанных неудач и проблем. См., например, письмо Сигизмунда Сангушко от 11 августа 1567 г. (Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 175).

771 Филюшкин А.И., Кузьмин А.В. Когда Полоцк был российским. С. 88.

772Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 177.

773Ibid. S. 177. См. также: Янушкевич А.Н. Ливонская война. С. 111.

774Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 179.

775Ibid. S. 184.

776Ibid. S. 188–189. Наряду с такими оставшимися верными прежнему господарю местными жителями были и другие, которые, присягнув царю, верой и правдой служили московским воеводам. Об одном таком случае сообщал дворному гетману ротмистр М. Яцынич. По его словам, посылал он казаков под Улу, чтобы те, засев в засаде на дороге, связывавшей Улу с Полоцком, взяли языка. Однако этих казаков заприметили местные мужики, «которые поблизу Улы живут», и эти «здрайцы», «напервей до Улы зараз давшы знат, сами за ними (казаками. – В. П.) шли, их шпекгуючи, гдебы, а на котором месцу могли на них ударыт ся, олиж заледве тыи козаки от них одошли». А еще казаки сообщали ротмистру, что те мужики «живностю, которую везут до Улы, яко Двиною, так теж суходолом, не перетакаючи, идут, а сами до нас наконец жадное ведомости не чынят, толко ся до Улы, замка неприятелского, дундуют и живност на зиму готуют, а теперь сами толко душами живут, а скоро збоже с пола знавшы, з жонами и з детми там пойдут, а некоторые уже и жоны там мают». И еще те мужики, писал Яцынич, «ся грозят, поведаючи, же мы ведаем, кто што от Вашей Милости и з ыных Украинных замков шпегками ходят, мы сами их имати будем, а Москве их поотводим» (Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 190).

777См., например: Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 195. А.Н. Янушкевич отмечал, что в этом бою, который состоялся 23 августа 1567 г., шедший из Улы в Сушу отряд князей Осипа Щербатого и Юрия Барятинского (около 2 тыс. человек), был атакован на марше отрядом князя Р. Сангушко (чуть больше 2 тыс. всадников и 4 пеших роты) и был наголову разбит, причем в плен попали оба русских воеводы и 80 «зацных» детей боярских ( Янушкевич А.Н. Ливонская война. С. 112). М. Стрыйковский писал, что в этом бою был разбит 6-тысячный русский отряд, при котором было еще 3 тыс. татар ( Stryjkowski М. Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wszystkiej Rusi. T. II. S. 416–417), а Б. Папроцкий подробно расписывает состав отряда Сангушко и численность каждой из рот, принявших участие в этом бою ( Paprocki В. Herby rycerstwa polskiego. S. 830). Еще одну подробность сообщал польский историк Ст. Бодняк. Он отмечал, что в частной переписке того времени сообщалось, – в ходе этой стычки было убито 900 московитов и еще 7 тыс. «chlopów»-B034HKOB, а также взято в качестве трофеев 1300 возов с 4 колоколами, пушками, порохом, ядрами и провиантом для гарнизона Суши ( Bodniak St. Z wyprawy radoszkowickiej na Moskwę w r. 1567/8 // Ateneum Wileńskie: czasopismo naukowe poświęcone badaniom przeszłości ziem Wielkiego X. Litewskiego. R. 7. Z. 3–4. Wilno, 1930. S. 806). В общем, не подлежит сомнению, что 23 августа Сангушко и его людям удалось перехватить на лесной дороге, связывавшей Сушу и Улу, русский обоз и внезапной атакой разгромить конвой, сопровождавший его, захватив при этом богатые трофеи и около сотни пленных, в том числе двух русских воевод, командовавших конвоем. Князь О.М. Щербатый по росписи 7075 (1566/67) г. был приставом при городецких татарах, но осенью 1567 г. он был сотенным головой в Государевом полку в незаконченном походе Ивана Грозного в Ливонию, да и позднее он неоднократно упоминается в разрядных записях (РК 1475–1598 гг. С. 227–228, 236, 243 и далее), следовательно, не мог попасть в плен под Сушей. Правда, о князьях упоминает А. Шлихтинг как об обмененных на литовских пленников, причем Ю. Барятинский, согласно его рассказу, прогневал Ивана Грозного своей лестью и лукавством и, похоже, оказался в опале ( Шлихтинг А. Новое известие о России времени Ивана Грозного // Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578–1582); Шлихтинг А. Новое известие о России времени Ивана Грозного; Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. С. 355). Насколько его сведения согласуются с данными разрядных записей – вопрос.