Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

При всем социальном и культурном своеобразии Востока история, отмечал еще в 1922 году один из крупнейших советских востоковедов, С. Ф. Ольденбург, «глубже всматривается в эти, как будто совсем новые и необычные явления и скоро замечает аналогию, сходство, иногда даже почти тождество и поэтому определенно указывает, что здесь тот же общечеловеческий мир, с теми же явлениями, теми же законами развития, что человек на Востоке тоже, прежде всего, человек вообще» [651]. Исходя из этого, ученый делал вывод: «Нужно знать и древний и новый Восток, без этого знания наша жизнь будет беднее и одностороннее. Чтобы свершилось, наконец, давно желанное глубокое и настоящее единение Востока и Запада, необходимо полное понимание, к нему мы стремимся и хотим по мере сил ему помочь» [652].

Незнание историко-культурного прошлого других народов объективно ведет к самоизоляции, а в конечном счете порождает узость взгляда на свою собственную историю, которая предстает сильно обедненной, лишенной живых связей и контактов, без которых немыслимо полнокровное развитие ни одной страны — ни большой, ни малой. При таком подходе многосложный и многослойный всемирно-исторический процесс входит в сознание людей в искаженном виде, как бы разорванным на отдельные части и лишенным внутренней логики развития, обусловленной действием объективных закономерностей, которые носят не локальный, а глобальный характер. Именно игнорирование общих закономерностей единого историко-культурного процесса народов мира ведет к национальной ограниченности, всякого рода бесплодным и надуманным спорам о «более культурных» и «менее культурных» нациях. На этой же почве то в одной, то в другой стране Старого Света вдруг возгорается пламя шовинизма и расизма как горькое напоминание о живучести и цепкости консервативных взглядов, силе инерции старого мышления.

Однако, несмотря на отмеченные негативные моменты, в целом процесс взаимообогащения разных национальных культур на основе более тесного сотрудничества народов и стран приобрел в наши дни поистине всемирный характер. Важная особенность этого процесса состоит в том, что духовные и материальные ценности, создававшиеся на протяжении многих веков и целых тысячелетий, перестают быть предметом исследования лишь узкого круга специалистов, а все шире и глубже входят в жизнь народов, обогащая их память знанием всех тех богатств, которое выработало человечество за всю историю своего развития. Тенденция развития такова, что взаимопроникновение культур, их сопоставление и взаимообогащение происходят на уровне народов, а не отдельных их представителей, что является велением нашего времени, отражает характерную черту современного этапа всемирного историко-культурного развития человечества. Процесс взаимопознания не может быть односторонним. Для того чтобы добиться подлинного взаимопонимания и дружбы, жить в мире, укреплять добрососедство, народы должны лучше знать друг друга, уважать национальные особенности, исторические и культурные традиции каждого народа.

В нашей стране всегда проявлялся необычайно высокий и устойчивый интерес к Японии, ее народу, самобытной национальной культуре. Он определялся совершенно естественным желанием как можно лучше узнать своего соседа, понять его, найти, несмотря на громадное различие социальных условий, уклада жизни, исторических и культурных традиций, национальной психологии, те точки и линии соприкосновения, благодаря которым закладывается прочная основа взаимопонимания и взаимного доверия.

Наличие существенных отличий и многочисленных особенностей в общественном развитии стран Востока вообще и Японии в частности вовсе не означает, будто восточные пароды наглухо скрыты за плотной завесой таинственности; и это якобы не позволяет исследователю глубоко проникнуть в их мир, познать и верно отобразить его, так как он всегда будет рисоваться искаженным, слабо напоминающим реальную действительность. Кое-кто, попросту говоря, хотел бы старое определение «Чужая душа — потемки» сделать чуть ли не главным принципом подхода к изучению истории и культуры восточных народов.

Как раз наоборот: по мере углубления исследований и расширения наших представлений о Востоке он предстает не каким-то окутанным туманом скоплением случайных и изолированных фактов и явлений, а развивающимся миром, в котором действуют те же законы, что присущи всему человеческому обществу, на основании чего, собственно, и можно говорить о всеобщности и единстве всемирно-исторического процесса со всем его многообразием, региональными и национальными особенностями.

Эпоха Тоётоми Хидэёси, рассмотрению которой посвящено настоящее исследование, привлекла внимание автора не только тем, что это было время бурных политических событий и больших социальных перемен в японском обществе, что позволяет лучше понять как прошлое, так и настоящее этой страны, но и тем, что наряду с огромной спецификой и громадным своеобразием это развитие имело и немало сходных черт, определявших общую картину всего мира, хотя в то время многие страны и народы еще не вступили в полосу широких и постоянных связей и контактов. Это лишь подтверждает, что в основном и главном человечество развивалось по одним и тем же общим закономерностям.

Что же касается самой личности Тоётоми Хидэёси, то и в ней помимо специфически японского национально-психологического характера определенным образом отразились черты эпохи, что придает ей некоторую общность с историческими деятелями других стран, жившими примерно в то же время.

Если говорить о преемственности и продолжении единой линии исторического развития Японии, то эта линия яснее и четче просматривается в характере событий, которые развертывались в этой стране не сразу после того, как Хидэёси сошел с политической сцены, и даже не в первые десятилетия XVII века, а гораздо позже, по прошествии значительно более длительного времени, когда Япония вплотную приблизилась к буржуазным по своей сути преобразованиям. В этом смысле Тоётоми Хидэёси предстает несравненно более значительной и более современной личностью, чем многие из тех исторических деятелей Японии, которые по времени стояли ближе к нашей эпохе. Между тем некоторые исследователи называют «основателем» или «строителем» современной Японии Токугава Иэясу. Если уж применять с оговорками этот термин, то он с большим основанием подходит для оценки и характеристики личности Тоётоми Хидэёси. Чтобы судить о характере и значении преобразований, направленных на создание и укрепление единого централизованного государства, нужно помнить, что роль Хидэёси в японской истории была столь же велика и прогрессивна, как в европейской истории роль королевской власти, которая, по определению Ф. Энгельса, во всеобщей путанице выступила «представительницей порядка в беспорядке, представительницей образующейся нации в противовес раздробленности на мятежные вассальные государства». [653]Именно то обстоятельство, что его жизнь и реформаторская деятельность воспринимаются не просто как только одна из страниц, пусть даже самых ярких, далекой истории японского народа, а скорее как составная часть тесной и органичной связи времен, делает эту личность понятной и интересной современному читателю, и не только японскому.