Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Эпоха Асикага в истории японского сёгуиата занимает как бы промежуточное положение. Будучи своего рода мостиком, соединяющим начальный и конечный этапы в развитии системы японского сёгуната, она отличается тем, что в этот период (с середины XIV до второй половины XVI века) социально-политическая и экономическая жизнь страны протекала настолько медленно, что казалось, будто остановилось время. Развитие социальных отношений и общественного прогресса было сильно затруднено войнами, которые в этом обществе становятся правилом, а мир — исключением. Как самую главную характерную особенность указанного периода японской истории многие исследователи отмечают то обстоятельство, что в течение двух столетий «правители и те, кем правили, так часто менялись местами, что создавалось впечатление, словно Япония вообще не имела правительства». [13] См.: W. Dening. The Life of Toyotomi Hideyoshi. Tokyo, 1955, с. 6. В подтверждение этих слов автор ссылается на «Нихои гайси», в которой эпоха Асикага сравнивается с чудовищем, имеющим хвост такой длины, что им невозможно махать, а голова потеряла всякую способность управлять конечностями тела, имя которому — государство.

Исключение составлял небольшой по времени период второй половины XVI века, когда события развертывались стремительно. Строго говоря, эти события весьма условно можно рассматривать в рамках периода Асикага: к тому времени сёгуны из этой феодальной династии, почти полностью утратив контроль над страной, по существу, никак не влияли на ход и исход событий. Они были их свидетелями, сторонними наблюдателями, но не активными участниками.

Многие японские историки последнюю четверть XVI века (с момента свержения в 1573 году последнего сёгуна династии Асикага и провозглашения в 1603 году первого сёгуна из феодального дома Токугава) выделяют в особый период, характеризуя его как время личных диктатур. Такой точки зрения придерживался и Н. И. Конрад [14] См.: Н. И. Конрад. Япония. Народ и государство. Исторический очерк. Пг., 1923, с. 25. . Система сёгуната тоже представляла собой не что иное, как диктатуру личной власти, хотя и отражавшей господствующее положение определенной феодальной династии. И тем не менее вторая половина XVI века действительно вносит ряд специфически новых черт, позволяющих выделить этот период особо. Что характеризовало политическую и государственную систему, создание которой было связано, в частности, с именем и деятельностью Тоётоми Хидэёси? Мы вернемся к этому вопросу после рассмотрения основных событий и фактов того времени.

В династической истории феодального дома Асикага выделяется непродолжительный по времени период приблизительно в тридцать лет — с 1379 по 1408 год, — когда страной правил сёгун Ёсимицу, внук основателя династии. Это был очень ловкий и хитрый правитель, который, искусно играя на противоречиях в собственном лагере, щедро вознаграждая одних и безжалостно подавляя других, прибегая к грубой силе по отношению к слабому противнику и идя на компромисс с сильным врагом, сумел добиться относительного равновесия сил, предотвратить полный развал центральной власти и даже несколько укрепить ее. Первым делом юн решил примирить две враждовавшие между собой императорские ветви.

После того как в Японии была установлена система сёгуната, между императорами, не желавшими мириться с той ролью, которую отводили им новые военные правители, и сёгунами не прекращались раздоры и распри. Императоров никак не устраивало то положение, в каком они оказались: царствовали, но не правили, сохраняя за собой лишь функции главы государственной религии. Считая, что только они могут праведно выражать и осуществлять божью волю на земле Ямато, что самой судьбой им предназначено управлять страной и народом, императоры предпринимали неоднократные попытки вернуть себе узурпированную сёгунами политическую власть.

Одним из первых смелый вызов сёгунату бросил император Годайго. В то время реальная власть находилась в руках феодального дома Ходзё, представители которого при сёгунате Камакура прочно удерживали за собой важный пост и титул регента (сиккэн). Дом Ходзё добился для себя столь высокого положения при сёгунате Камакура благодаря тому, что в период борьбы за власть, которую вел род Минамото, он оказал ему активную поддержку, помогая набирать войска и сражаясь на стороне армии Ёритомо. Новый правитель страны не остался в долгу: он учредил должность регента, которую по наследству занимали исключительно представители феодальной фамилии Ходзё. Первым таким регентом стал Токимаса, лично содействовавший становлению режима сёгуната. Оба сына Ёритомо — сёгуны Ёрииэ и Санэтомо — не имели наследников, чем ловко воспользовались феодалы из дома Ходзё, окончательно узурпировав власть. Более ста лет (с 1219 по 1333 год) эта династия правила страной, назначая своих представителей регентами-сёгунами.

На стороне императора Годайго, решившего отобрать власть у узурпаторов, выступило прежде всего духовенство в лице буддийского монашества, представлявшего довольно внушительную силу. Но не только оно. Императора активно поддержали некоторые крупные феодалы, сторонники полной реставрации императорского правления, и даже ряд феодальных домов, прежде входивших в сёгунскую коалицию, но выражавших недовольство откровенно узурпаторскими замашками Ходзё. Против феодального дома Ходзё объединились крупные феодальные силы под водительством Нитта Ёсисада, который захватил столицу Камакура и сверг последнего регента-сёгуна из дома Ходзё. Падение сёгуната Камакура привело к временному восстановлению монархии в прежних ее правах. Описываемые события происходили в годы Кэмму (1336–1338), почему и получили название «реставрация Кэмму» («кэмму-но тюко»). Особую ретивость и верноподданническую преданность своему монарху проявил Кусуноки Масасигэ, который с небольшим отрядом доблестно сражался с правительственными войсками, преграждая им путь в императорскую столицу Киото. Своим воинским подвигом ой вошел в японскую историю как символ свитой веры в вечность и незыблемость императорской власти. [15] Автор «Нихон гайси», не скрывая своих симпатий, восторженно пишет: «Кусуноки один-единственный при всем своем невидном, ничтожном положении воззвал в это самое время к долгу перед верховным главою, воззвал к справедливости. Он загородил Ходзё путь, по которому они могли ударить; он вырвал у них их когти и зубы, и этим он поднял, оживил дух преданных долгу мужей во всех четырех сторонах и в то же время заставил их подняться одного за другим. Под топор и секиру, в прах поверг он и сокрушил без остатка главного злодея; лютой местью воздал врагу за глубокую вражду, накопившуюся у целого ряда священных (т. е. императоров. — Примеч. пер.); смыл великий позор и обиду ряда поколений их, и десятки тысяч родов Поднебесной снова получили возможность взирать на сияние солнца и луны (т. е. блеск государя. — Примеч. пер.)». См.: В. М. Мендрин. История сёгуната в Японии. Кн. 5, с. 6–7.