Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

По реформе Хидэёси земельные участки в зависимости от качества подразделялись на категории: лучшие земли, средние, плохие и наихудшие. Кроме того, выделялись орошаемые, суходольные и приусадебные земли. С 1 тан лучших орошаемых земель урожай определялся в 1 коку 5 то, для средних — в 1 коку 3 то и для худших — в 1 коку 1 то [388]. Практически же было немало полей лучшего качества, с которых снимали урожай риса по 1 коку 6 то, а иногда по 1 коку 8 то. Даже среди полей среднего и низшего качества были участки, которые давали урожай в 1 коку 6 то [389]. Что касается суходольных земель, то для них норма урожая определялась несколько ниже: для лучших полей — 1 коку 1 то, а для средних и плохих — не более 8 то [390].

Таким образом, в результате земельной реформы Хидэёси размер обрабатываемой площади в стране увеличился, поскольку он измерялся теперь уменьшенным тан, а общая сумма налога возросла. В этом заключалась одна из скрытых целей упорядочения основной меры земельной площади, ибо это вело к увеличению налогов, взимавшихся с крестьян, поскольку обрабатывамая ими земля практически сохранилась в прежних размерах, но записано за ними было большее количество земельной площади. По некоторым данным, благодаря этим мерам обрабатываемой площади в стране стало примерно на 9 % больше [391], взимание налога с сокращенного тана в том же размере, что и с полного, дополнительно увеличивало размер земельного налога в среднем еще на 30 % [392]. И хотя по реформе Хидэёси все существовавшие ранее налоги (например, за пользование горными лесами, налог на продукты моря и др.) были отменены [393], жизнь японского крестьянина не стала легче. Налоговое бремя, возложенное на плечи японского крестьянства, стало тяжелее. Это было одной из основных целей и одним из главных последствий аграрных преобразований, осуществленных Тоётоми Хидэёси.

По реформе Хидэёси повсеместно в стране вводилась новая система взимания подати (нэнгу) с крестьян, которая основывалась на следующем принципе: две трети урожая в коку (кокудака) крестьяне обязаны были сдавать феодальным землевладельцам, а одну треть оставляли себе. В прежние времена средний размер налога, взимавшегося с крестьян, как правило, не превышал 50 % урожая. [394]

Основным источником, но которому можно судить о том, что была установлена именно такая пропорция, служит приказ Хидэёси о повторном проведении переписи земель в провинции Оми в 1586 году. Приказ содержал пункт, гласивший, что треть урожая риса должна оставаться крестьянину, а две трети — поступать в доход феодальному владетелю [395]. С еще большей определенностью об этом говорится в эдикте Хидэёси от 3 августа 1595 года, который предписывал при обследовании полей с целью установления размера урожая и сельскохозяйственного налога руководствоваться принципом: две трети урожая — дзито (управляющим во владениях даймё), одна треть — крестьянину [396].

До недавнего времени это была общепринятая точка зрения, и никто не подвергал сомнению то положение, что при Хидэёси в стране был установлен земельный налог именно в такой пропорции. Однако в последнее время некоторые японские историки, возвращаясь к этой проблеме, ставят, в частности, вопрос о том, как распределялись две трети урожая, которые взимались с крестьян в виде подати, какая доля шла в государственную казну, а какая — оседала у местных феодалов. Не совсем ясен и механизм сбора налога. Если, как считают некоторые японские авторы, администрация Хидэёси непосредственно сама распоряжалась той частью урожая, которая шла как земельный налог, т. е. двумя его третями, то при введении системы кокудака, когда рис становился мерилом всех ценностей, это было бы слишком громоздким делом и потребовало бы вдвое больше времени.

Что касается самой пропорции 2:1, то если при определении урожая оказывалось, пишут эти историки, что в действительности он соответствовал или был близок к тому размеру, который устанавливала реформа, то сохранялась прежняя пропорция распределения урожая, которая могла быть 6:6 или 6:7 [397]. Остаются невыясненными также причины, побудившие Хидэёси столь резко изменить соотношение распределения урожая между феодалами и крестьянами, если учесть, что Ода Нобунага придерживался совершенно другой пропорции: одна часть урожая — феодалу, две части — крестьянину. В самом деле, этот вопрос — один из наиболее сложных и очень важных, от решения которого во многом зависит правильное понимание и толкование характера аграрных преобразований Хидэёси, их социальных последствий. Надо полагать, что продолжающаяся в современной японской историографии дискуссия по этому и другим аспектам аграрной политики Хидэёси даст новый материал, который позволит расширить и углубить наши познания в этой области [398].

Важным результатом аграрной реформы Хидэёси явился заметный рост урожая риса в стране. По данным, относящимся к 3-му году Кэйтё (1598), урожай риса в целом по стране, за исключением двух островов — Ики и Цусима, по которым нет сведений, составил 18,5 млн. коку [399]. При этом в ряде провинций, таких, например, как Исэ, Симоса, Оми, Мино, собирали урожай риса по 500 тыс. коку и более, а в провинции Мицу — свыше 1,5 млн. коку. Характерно, что в 20-е годы XVIII столетия, т. е. спустя более 120 лет, урожай риса в Японии увеличился лишь на 6,5 млн., составив 25 млн. коку [400].

Из 18,5 млн. коку собиравшегося при Хидэёси урожая риса центральному правительству шло 2,2 млн. коку [401]. Очевидно, это то количество, которым распоряжался непосредственно Хидэёси. Не ясно, правда, включалось ли в это число то количество риса (и немалое), которое ежегодно выплачивалось в виде жалованья (так называемого рисового пайка) самураям-воинам, находившимся на службе в армии, которой командовал лично Хидэёси. Для сравнения отметим, что при Токугава отчисления центральному правительству составляли 16,5 % всего урожая риса в стране [402].

При Хидэёси общая сумма земельного налога, если исходить из расчета 2:1, должна была определяться в 12,4 млн. коку. Если одна треть этой суммы, как полагают некоторые японские историки, поступала в казну центрального правительства, т. е. Хидэёси, а две трети становились достоянием местных феодальных магнатов [403], то она должна была составить 4,1 млн. коку, т. е. превышала почти в 2 раза указанную выше — 2,2 млн. Так ли было на самом деле, с полной уверенностью сказать пока невозможно.

Все сведения о результатах обследования земель заносились в специальные книги — реестры (кэнтитё), в которых выделенные для этого чиновники обязаны были подробно указывать количество крестьян и крестьянских дворов, приписанных к земле того или иного феодала, название провинции, уезда и деревни, время проведения кэнти, размер земельного участка, качество земли, урожайность и т. д. Но, пожалуй, важнейшей задачей чиновников, проводивших перепись земель, было выявить и занести в земельный реестр имя крестьянина, который приписывался к определенному земельному участку как основной сельскохозяйственный производитель и налогоплательщик.