Ниал Фергюсон - Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848

Но из всех советов отца самым важным стал последний завет — хранить братское единство. Однажды Соломон приписал «всю нашу удачу благословению, какое отец дал нам за час перед своей кончиной». То же благословение вспоминал и Амшель: «Помню, что отец, да упокоится он с миром, говорил мне на смертном одре: „Амшель, держи братьев вместе, и вы станете богатейшими людьми в Германии“. Это почти осуществилось». Отцовский наказ братья часто вспоминали, когда ссорились, — а они часто ссорились в бурные годы, наставшие сразу после смерти Майера Амшеля. «Наш благословенный отец приказывал нам жить в мире», — напоминал Соломон Натану после особенно горьких нападок последнего на Карла. Неделю спустя Соломон вынужден был повториться: «Мой добрый брат, милый Натан, наш благословенный отец приказывал нам жить в мире, иначе мы растеряем нашу силу духа. Давайте помиримся». Двадцать с лишним лет спустя тот же принцип был старательно помещен в новое соглашение о партнерстве, составленное после смерти самого Натана:

«Мы желаем представить доказательство своего почтения к священной памяти нашего отца, чье добродетельное поведение во всех жизненных отношениях служит благородным примером для всех нас. Благодаря набожному приятию высших пожеланий Господа, благодаря вере в Божью помощь, благодаря сознательной честности и неустанному трудолюбию этот благородный и великодушный человек заложил основы нашего благосостояния, и когда, почти сорок лет назад, он взял сыновей партнерами в свою компанию, он говорил им, что совместные действия — верный способ добиться успеха в их трудах, и всегда рекомендовал им братское согласие как источник божественного благословения.

Поэтому, в соответствии с его почтенными пожеланиями и следуя порывам наших сердец, мы желаем сегодня, через наше обновленное соглашение, подтвердить нашу взаимозависимость и надежду, в этом новом союзе братской любви, обеспечить успех будущих начинаний нашего Дома. Пусть наши дети и будущие поколения руководствуются той же целью, чтобы постоянное поддержание единства Дома Ротшильдов процветало и вело к полной зрелости…; и пусть они так же заботливо соблюдают… священный завет нашего благородного предка и сохраняют в вечности божественный образ общей любви и труда».

Та же тема завещанного отцом братского единства получила дальнейшее развитие в приложении к соглашению, в котором выражалась торжественная надежда, что исполнится «в будущем [как и в прошлом] благословение нашего благословенного отца и деда нашему Дому и нашей семье». Он обещал им «защиту Всевышнего; успех наших начинаний; процветание нашей семьи и продолжительный почет и уважение к нашим репутации и доброму имени», но только в том случае, если они «навсегда сохранят согласие, любовь и веру» друг в друга.

Конечно, нетрудно усмотреть здесь влияние Ветхого Завета; несомненно, и до, и после Майера Амшеля многие другие еврейские (или кальвинистские) патриархи пытались внушить своим сыновьям те же ценности. Впрочем, идеал семейного единства нельзя приписать исключительно Библии: так, Плутарх приводит притчу о Скилуре, который показал сыновьям, что пучок стрел невозможно сломать, зато можно сломать стрелы по одной. Однако, если вернуться к Ротшильдам, примечательно, что сыновья столь ревностно следовали завету отца. Именно это Генц подчеркивал в своей статье для «Энциклопедии» Брокгауза 1827 г. Он считал, что «самый главный принцип Ротшильдов обязывает пятерых братьев поддерживать нерушимое единство [интересов]… После его смерти любое предложение, откуда бы оно ни исходило, служит предметом коллективного обсуждения; всякая операция, даже самая незначительная, проводится по согласованному плану и объединенными усилиями; и каждый получает равную долю от ее результатов».

В самом первом абзаце своей статьи Генц ссылался на последнее распоряжение, отданное Майером Амшелем сыновьям: сохранять «непрерывное единство». «Никогда еще последнюю волю отца не воплощали в жизнь столь сознательно и столь успешно, — замечал он. — Таково примечательное свойство этой семьи, что все ее члены справляются с тенью их отца на каждом важном этапе своей жизни, и, когда начинают все операции, напоминают себе — часто дословно — его мудрые слова… и никогда не отзываются о нем без глубокого почтения». В издании 1836 г. даже утверждалось, что братья «почитают отца с такой набожностью, что обращаются к нему в ходе всех важных деловых начинаний, и в самом деле, Натан обычно решает все сомнительные дела на основании правила, которое он приписывает отцу».

Об этом не стоило бы писать, если бы такое поведение было общеизвестным. Однако в действительности все было не так. Даже в 1841 г., почти через тридцать лет после смерти Майера Амшеля, его старший сын растроганно напоминал всем остальным партнерам — в том числе и тем, кто никогда не видел дедушку, — о том же первостепенном связующем звене между единством и успехом: «Единство — вот что наш благословенный отец в своем последнем слове предписал мне поддерживать как нашу первую и священнейшую обязанность — наш отец, который объединял в себе безграничную честность, глубочайшую проницательность, мудрость опыта и набожные привычки мудреца. Я убежден — как, думаю, и вы тоже, — что, вместе с Божьим благословением, мы обязаны не только нашим благосостоянием, но и нашим почетным положением в обществе главным образом [духу] единства и сотрудничества, [которые связывают] всех наших партнеров, банкирские дома и учреждения. Поэтому я настоятельно прошу, чтобы вы, возлюбленные братья и племянники, всегда старались внушить своим наследникам то же понимание согласия и единства, чтобы тот же [дух] единства и сотрудничества продолжал существовать, пока это вообще возможно. Исполнение этого послужит к выгоде как вас, так и ваших потомков. Это не даст нашим деловым интересам расколоться и не даст другим выгадать от наших трудов, наших познаний и опыта, которые мы кропотливо копили на протяжении многих лет. Поэтому прошу вас, ради обеспечения единства, всякий раз, как возникнет разногласие во мнениях, которое может привести к враждебности, не принимать решение немедленно, а выждать несколько дней, чтобы остыть, чтобы избежать опрометчивых шагов. Пусть единство, честность, сочувствие и взаимное доверие общины всех домов Ротшильдов всегда будет хранимо и навеки скреплено».

В 1812–1841 гг., как мы увидим, бывали времена, когда Амшель и его братья подходили к тому самому разрыву в братском единстве, против которого предостерегал их отец. То, что они всегда избегали такого разрыва, то, что даже через тридцать лет после его кончины они еще помнили его предсмертный наказ, является потрясающим свидетельством патриархальной власти Майера Амшеля Ротшильда.