Леонид Млечин - Формула власти. От Ельцина к Путину

Оппозицию вдохновил результат слушаний в Конституционном суде «дела КПСС».

Это было дело о проверке конституционности указов президента Ельцина. Он нанес несколько ударов по партии.

Первый удар по КПСС — указ Ельцина от 20 июля 1991 года «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР».

Против этого указа фактически возразить было нечего. Тут речь шла о том, что нельзя партийной работой заниматься на рабочем месте.

А вот после путча Ельцин сначала приостановил деятельность российской компартии, а потом вообще прекратил деятельность КПСС и распустил ее организационные структуры.

Коммунисты обжаловали три президентских указа:

от 23 августа 1991 года «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР».

В нем говорилось, что не зарегистрированная в установленном порядке КП РСФСР поддержала ГКЧП, препятствовала исполнению указа президента от 20 июля 1991 года. «До окончательного разрешения в судебном порядке вопроса о неконституционности действий Компартии РСФСР приостановить деятельность органов и организаций Коммунистической партии РСФСР», — говорилось в указе. Министерству внутренних дел поручалось позаботиться об имуществе партии, а Центральному банку — приостановить проведение операций по расходованию средств партии;

от 25 августа 1991 года «Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР».

Ельцин объявил все движимое и недвижимое имущество КПСС и КП РСФСР, включая партийные вклады в банках, государственной собственностью. Право пользования партийным имуществом передавалось правительству и местным органам власти. Министерству иностранных дел России поручалось обратиться к правительствам других стран с просьбой сообщить о размерах партийных средств, размещенных за рубежом. Общественно-политический центр МГК и МК КПСС на Цветном бульваре переходил Верховному Совету РСФСР под парламентский центр;

от 6 ноября 1991 года «О деятельности КПСС и КП РСФСР».

В указе говорилось, что «КПСС никогда не была партией. Это был особый механизм формирования и реализации политической власти путем сращивания с государственными структурами или их прямым подчинением КПСС. Руководящие структуры КПСС осуществляли свою собственную диктатуру, создавали за государственный счет имущественную основу для неограниченной власти».

На руководящих структурах КПСС «лежит ответственность за исторический тупик, в который загнали народы Советского Союза, и тот развал, к которому мы пришли.

Деятельность этих структур носила явный антинародный, антиконституционный характер, была прямо связана с разжиганием среди народов страны религиозной, социальной и национальной розни, посягательством на основополагающие, признанные всем международным сообществом права и свободы человека и гражданина.

Закономерным финалом ее политической деятельности стал антиконституционный переворот 19–21 августа сего года, поддержанный руководством КПСС…

Стало очевидным, что пока будут существовать структуры КПСС, не может быть гарантий от очередного путча или переворота».

Деятельность КПСС и КП РСФСР на территории России прекращалась, а организационные структуры распускались. Имущество передавалось в ведение органов государственного управления РСФСР.

Коммунисты требовали признать эти указы противоречащими Конституции. Одновременно суд рассматривал подготовленное депутатом Олегом Румянцевым и поддержанное другими депутатами ходатайство о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР. Два запроса были соединены в один, и появилось «дело КПСС».

В начале процесса Ельцин заявил:

— Сегодня судьба России зависит не столько от президента, сколько от Конституционного суда. Любая поддержка коммунистов может дать им дополнительный козырь, активизирующий их разрушительную деятельность, которая может ввергнуть нас в гражданскую войну… Но мне кажется, что указы о запрете компартии не будут признаны неконституционными.

Предполагалось, что во время процесса в результате рыночных реформ произойдет улучшение жизни людей, и это будет лучшим аргументом против КПСС. Не получилось… Неприятности прежней жизни быстро забывались, страну волновали сегодняшние беды.

Процесс проходил с 25 мая по 30 ноября 1992 года на Ильинке в бывшем здании Комитета народного контроля СССР, где разместился Конституционный суд. Судьи появились в черных мантиях, что поначалу вызывало смех. Председательствовал профессор Валерий Дмитриевич Зорькин, который преподавал в Академии министерства внутренних дел, а потом в Высшей юридической заочной школе МВД. Когда собрался первый съезд народных депутатов России, он предложил свои услуги депутатам, был замечен. Ему и предложили возглавить Конституционный суд, наделенный особой властью проверять законность решений президента, правительства и Верховного Совета.

Президентская сторона тщательно готовилась к процессу, в партийных архивах отыскали и предали гласности документы о многих преступлениях, совершенных при советской власти.

Широкая публика быстро утратила интерес к процессу, который шел месяц за месяцем. Там было не так много интересных моментов, за исключением некоторых эпизодов.

Профессор Феликс Рудинский, защищавший интересы КПСС, с нажимом спросил у академика Александра Яковлева, бывшего члена политбюро:

— Вы агент ЦРУ?

Яковлев сразу нашелся:

— Спасибо за вопрос. Мои хозяева в ЦРУ сказали мне, что вы агент израильской разведки, но я этому не верю…

В решении Конституционного суда говорилось: «В стране в течение длительного времени господствовал режим неограниченной, опирающейся на насилие власти узкой группы коммунистических функционеров, объединенных в Политбюро ЦК КПСС во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС…»

Действия президента по приостановлению деятельности КП РСФСР и по судьбе партийного имущества по ликвидации руководящих структур партии суд признал конституционными.

Неконституционными были признаны те пункты указов, которые распускали первичные организации, образованные по территориальному признаку. И некоторые пункты президентских указов были признаны юридически несовершенными.

Михаил Федотов, один из представителей президента на процессе, был прав, когда сказал: «На восемьдесят процентов про-. цесс мы выиграли». По существу, опротестован был только запрет на первичные организации, но и такое решение было сочтено поражением президента, потому что это позволило коммунистам возобновить свою деятельность и невероятно приободрило оппозицию на приближающемся съезде народных депутатов.