Леонид Млечин - Формула власти. От Ельцина к Путину

«Это был явный раскол, — говорит Филатов. — Хасбулатов узнал, что мы были на этой встрече, и тогда начал всеми силами давить уже на нас. Я ушел, Шумейко ушел, Яров ушел… Практически из заместителей председателя Верховного Совета остался один представитель коммунистов Юрий Воронин. Хотя первоначально Хасбулатов нас собрал и говорит:

— Ребята, Воронину я не доверяю. Я его вынужден был взять ради компромисса с коммунистами.

С этого началось, а кончилось тем, что мы все оказались у него во врагах, а Воронин — лучший друг».

Возможно, ошибка состояла в том, что Хасбулатова сделали первым человеком в Верховном Совете. Гавриил Харитонович Попов говорил: «Руслан Имранович — прекрасный заместитель, но его ни в коем случае нельзя делать первым лицом…»

— А что, действительно Хасбулатов в какой-то момент увидел себя первым человеком в стране? — спросил я Сергея Филатова.

— Да, конечно. Он критиковал экономические реформы и видел, что на местах его поддерживают. Он очень часто встречался с простыми людьми. Когда ему высказывали сомнения в том, что делает Гайдар, когда поддерживали его идеи, это все придавало ему определенные силы. Его постоянно подталкивали к конфликту с правительством, говорили: почему вы не воспользуетесь своим правом? В конституции же было написано, что съезд народных депутатов может принять к рассмотрению любой вопрос. Это давало право считать съезд народных депутатов и Верховный Совет высшей властью в стране. И депутатам казалось естественным приструнить президента, я уже не говорю о министрах, председателе Центрального банка, генеральном прокуроре.

Хасбулатов был хорошо информирован о происходящем в правительстве. У него можно поучиться. Он массу времени уделял текущей политике, например, позаботился о назначении многих заместителей министров. Они к нему приходили, рассказывали.

Все это играло на него, тем более что Борис Николаевич часто уходил от дел. Я, например, не помню ни одного заседания президиума Верховного Совета, который бы он провел от начала и до конца, — говорит Филатов. — Работал примерно час, потом передавал бразды правления Хасбулатову и уходил.

У Хасбулатова, конечно, стало появляться ощущение, что он главный человек, который все понимает, все умеет. Когда его в чем-то одергивали, возникала обида. Действовали обычные человеческие эмоции, ничего сверхъестественного не происходило.

Но в политике многие простые вещи обретают иной смысл. Когда ты у власти, кажется, что в руках есть волшебная палочка, которой можно заставить подчиненных сделать что угодно. Когда видишь, что эта палочка действует, мало кто отказывает себе в удовольствии ей и дальше размахивать. Особенно люди такого типа, как Хасбулатов…

Он настойчиво пробивал пакет поправок к конституции, принятие которых ставило его вровень с президентом России: он хотел, чтобы Верховный Совет мог отстранять от должности президентов республик, входящих в состав России, а председатель Верховного Совета получил право подписывать законы, если этого не делает президент.

Руслан Имранович стал со значением говорить:

— За ситуацию в стране отвечают два человека — президент и я.

Хасбулатова безумно раздражало, что в нем не видели фигуру, равную Ельцину. И это было несправедливо, потому что Руслан Имранович, возможно, был самым талантливым политиком России, но после Бориса Николаевича.

Хасбулатов неустанно работал над собственным образом выдающегося государственного деятеля, храброго и мудрого. Он считал, что российское общество недооценило самого бесстрашного защитника демократии в России и отдало все лавры Ельцину, поэтому ему пришлось самому рассказать о славных эпизодах августа 1991 года. В изображении Хасбулатова события выглядели так.

В первый день путча собравшиеся на даче Ельцина в Архангельском демократы нервничают и не знают, что делать. Хасбулатов решителен, смел, находчив: «Не могу больше оставаться здесь, буду прорываться, вы как хотите…» Пришлось и остальным поневоле ехать за ним в Москву.

В Белом доме все бросаются к Хасбулатову. «И опять вопрос: «Что делать?» Сказал: «Надо организовать людей, надо строить баррикады».

Охрана предлагает Хасбулатову перейти в более безопасное крыло здания. «Я спокойно продолжал сидеть в кресле, курил свою трубку и затем заметил, что не вижу никакой необходимости покидать кабинет».

Беспримерное мужество Хасбулатова оттеняется малодушием президентского окружения. «Один из главных помощников» Ельцина, увидев входящего в его комнату офицера, в страхе закричал: «Я ни при чем, это все Ельцин и Хасбулатов!»

Хасбулатов поведал о том, что даже тогдашний премьер-министр Иван Силаев 20 августа, когда ждали штурма Белого дома, сплоховал и ушел домой. Хасбулатов снисходителен к чужим слабостям и уговаривает Ельцина: «Перенервничал он, не надо на него сердиться».

Но и сам президент, как следовало из воспоминаний Хасбулатова, не смог соперничать в смелости со своим первым заместителем. Ельцин думал о том, чтобы укрыться в американском посольстве. Хасбулатов великодушно разрешил ему это сделать. «Я же должен быть с депутатами, остаюсь с ними», — говорит Хасбулатов и уходит.

Пристыженный президент тоже остался.

Ельцин, Попов с Лужковым укрылись в подвале Белого дома. Хасбулатов последовал было за ними, но не смог долго скрываться: вернулся назад, туда, где трудно…

Возможно, он и сам не сразу поверил, что сумеет загнать Ельцина в угол. Но шаг за шагом Хасбулатов переигрывал президентскую команду, допустившую непозволительное количество ошибок. Он научился командовать депутатами. Многие из них его не любили, но поддерживали, потому что он им был нужен в борьбе за выживание.

Он чувствовал, что ему, мягко говоря, не симпатизируют, но это было лишь стимулом обрести еще большую власть над депутатами. Ему сильно вредила несдержанность на язык. Даже бывшего премьер-министра Англии знаменитую Маргарет Тэтчер Хасбулатов в порыве раздражения назвал «заезжей бабёшкой».

Руслан Имранович гениально манипулировал Верховным Советом. Он чувствовал зал, знал, когда поставить вопрос на голосование, когда провести голосование, когда свернуть дискуссию, знал, как зажечь депутатов и как их успокоить.

У него было много рычагов влияния на депутатов: он давал квартиры, служебные кабинеты и отправлял в зарубежные командировки. Он лишил полномочий своих заместителей, не позволяя им и шагу ступить без его ведома, и вообще сконцентрировал всю власть у себя в руках.

Хасбулатов запретил председателям комитетов и комиссий Верховного Совета напрямую обращаться к президенту, только через него.