Леонид Млечин - Формула власти. От Ельцина к Путину

К тому же ничего не было подготовлено! Не ясно было, как отнесутся к этому регионы, армия. Такой рискованный шаг если делать, то его надо подготовить…

Собрались в узком кругу: президент, премьер-министр, Виктор Ерин, Николай Голушко, Коржаков и начальник Главного управления охраны Михаил Барсуков. Филатов первый попросил слова:

— Можно мне высказаться?

Президент резко отмахнулся:

— Ваше мнение мне известно.

— Я почувствовал, что он накален, просто жуть, — вспоминает Филатов. — Это был единственный случай, когда он не захотел меня выслушать. А если бы не знал, что я собираюсь сказать, то выслушал бы обязательно. Единственное, что удалось тогда сделать, — перенести начало операции с 19 сентября на 21-е, чтобы не было ассоциации с 19 августа…

Ельцин согласился. Дело в том, что Хасбулатов и Руцкой каким-то образом узнали об операции в воскресенье. Элемент внезапности был утерян.

Но 18 сентября на совещании руководителей советов всех уровней Руслан Хасбулатов публично оскорбил президента. Он сказал:

— Если большой дядя говорит, что позволительно выпивать стакан водки, то многие находят, что в этом ничего нет, мол, наш мужик. Но если так, то пусть мужик мужиком и остается и занимается мужицким делом. А наш президент под «этим делом», — председатель Верховного Совета многозначительно щелкнул себя по горлу, — любой указ подпишет.

Слова Хасбулатова превратились в casus belli — формальный повод для объявления войны.

21 сентября 1993 года президент подписал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе». Ельцин распускал съезд народных депутатов и Верховный Совет и назначал на 12 декабря 1993 года выборы в новый представительный орган — Федеральное собрание. Действие конституции в части противоречащей тексту указа «прекращалось».

Запись выступления президента осуществили заранее, но кассету забрали и вернули тележурналистам за два часа до трансляции. В восемь вечера указ передали по телевидению и радио. Правительство поддержало президента, хотя настроение у всех было мрачное, подавленное.

Всем членам правительства назначили личную охрану, в министерских приемных появились омоновцы с автоматами.

Только министр внешнеэкономических связей Сергей Глазьев подал в отставку. Он появился в Белом доме, где Руцкой предложил ему разработать новую экономическую программу.

Хасбулатов и Руцкой ожидали появления указа. Хасбулатов собрал в Белом доме депутатов. Они считали, что теперь Ельцину конец, что народ возмущен президентом и поддерживает Верховный Совет. Руслан Имранович действительно полагал, что он популярен в народе, а Ельцин людям надоел.

23 сентября поздно вечером депутаты объявили президентские полномочия Ельцина прекращенными в соответствии со статьей 121-6 конституции и поручили исполнение обязанностей президента Александру Руцкому. Правомерность такого решения подтвердил большинством голосов Конституционный суд.

В начале первого ночи Хасбулатов открыл внеочередную сессию Верховного Совета и обратился к Руцкому:

— Александр Владимирович, прошу вас занять ваше место.

Руцкой с видимым удовольствием уселся в кресло президента. В третьем часу, после перерыва, проведенного депутатами в буфете, Руцкой огласил первые указы и назначения.

Он назначил Владислава Ачалова — министром обороны, Андрея Дунаева — министром внутренних дел, Виктора Баранникова министром безопасности. Место премьер-министра осталось вакантным. Верховный Совет принял решение ввести смертную казнь для особо опасных преступников.

Но никто не принял эти назначения всерьез. Местные администрации заняли сторону президента, считая, что он сильнее.

В четверг 24 сентября в Москву приехали руководители стран СНГ и единодушно поддержали курс президента России. Борис Ельцин успокоился — реакция в мире была благоприятной. В нем по-прежнему видели гаранта демократии, вынужденного распустить парламент, чтобы провести новые выборы.

Ельцин подписал указ «О социальных гарантиях для народных депутатов Российской Федерации созыва 1990–1995 гг.». Депутатам, которые соглашались подчиниться указу и сложить с себя полномочия, то есть перейти на президентскую сторону, подбирали работу в правительстве.

А что делать с теми, кто не желал покидать Белый дом? В Кремле решили подождать: долго они там не просидят. Пассивная позиция власти была ошибкой. Она привела к кровопролитию в Москве. Помимо депутатов, в эту игру вступили совсем другие люди.

В Белый дом со всей страны стекались люди, почувствовавшие запах пороха и крови. Приднестровские боевики, бывшие афганцы и рижские омоновцы. В Белом доме собралось несколько десятков отставных военных. Заметную роль играл «Союз офицеров» во главе с подполковником Станиславом Тереховым.

Убитый во время первомайской демонстрации омоновец принес лидерам радикальных группировок, исповедующих российский вариант национального социализма, больше политических дивидендов, чем многие месяцы митингов и демонстраций.

Они заявили о себе как о реальной силе, с которой придется считаться. О них заговорила вся страна, их всерьез стали воспринимать президент, правительство, парламент. Им этого было вполне достаточно для первого шага. Они решили, что пришел их час, что они способны повернуть развитие России в нужную им сторону.

Стремление правительства действовать в рамках законности выглядело как беспомощность и создавало у экстремистов ощущение, что они вступили на верный путь. Законы телевидения таковы, что мирные добропорядочные граждане не становятся героями программы новостей. Чем радикальнее политик, тем больше у него шансов увидеть себя на экране.

Кровавое столкновение 1 мая национальные социалисты выиграли: они сделали то, что хотели. Никто из них не был наказан. Они получили поддержку в Верховном Совете и 9 мая вновь прошли по Москве, чувствуя себя большими победителями, чем ветераны Второй мировой войны. А у победителей всегда появляются сторонники, активисты и сочувствующие. Это значило, что майский опыт может быть сочтен достойным повторения.

До этого столкновения российских национальных социалистов с властью противник, которого следовало сокрушить, был неясен, размыт: демократы, агенты влияния, сионисты, кавказцы, спекулянты, торговцы родиной…

Враг внезапно материализовался, когда цепочка омоновцев перегородила Ленинский проспект.

Парадоксальность ситуации состояла в том, что омоновцев били сторонники сильной власти и поклонники военной формы. С большим удовольствием толпа растерзала бы ельцинских министров или руководителей «Демократической России», но под рукой оказались милиционеры в мышиных костюмчиках.