Леонид Млечин - Формула власти. От Ельцина к Путину

Это был последний удар по репутации армии и спецслужб. Страна требовала прекратить войну.

10 августа Ельцин, вновь избранный президентом, объявил траур в связи с потерями в Чечне и назначил секретаря Совета безопасности Александра Лебедя своим представителем в Чечне. Лебедь предложил Ельцину прекратить боевые действия и вывести федеральные войска из Чечни. Как выразился Александр Иванович, нам «некем, нечем и незачем воевать». Ельцин принял план Лебедя.

30 августа в Хасавюрте Лебедь и Масхадов подписали совместное заявление о принципах дальнейшего переговорного процесса. Они договорились, что политическое соглашение о статусе Чечни будет подписано до 31 декабря 2001 года.

В конце 1996 года закончился вывод федеральных войск.

Ельцин сказал, что Чечне не будет предоставлена независимость. Новый министр иностранных дел Евгений Примаков предупредил иностранных послов, что признание независимости Чечни повлечет за собой разрыв дипломатических отношений.

Но фактически российское руководство не собиралось предъявлять права на Чечню и вмешиваться в ее дела. Чеченцы сами не смогли использовать этот шанс самостоятельно организовать свою жизнь.

В мае 1997-го Ельцин и Масхадов подписали договор о мире и принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия. Ельцин поручил все чеченские дела Ивану Рыбкину, который стал секретарем Совета безопасности, и его заместителю Борису Березовскому. Договор стал пустой бумажкой. Федеральные власти не захотели или не смогли изменить ситуацию в Чечне.

27 января 1997 года на президентских выборах победил Аслан Масхадов. Он родился в 1951 году в Казахстане, куда выслали его родителей. В Чечню семья смогла вернуться только в 1957-м.

Он окончил Московское высшее артиллерийское училище имени Калинина, дослужился до полковника и командовал самоходно-артиллерийским полком. Считался прекрасным артиллеристом. Осенью 1991-го, не поладив с командиром дивизии, подал рапорт об увольнении и переехал в Чечню. Получил пост военного комиссара республики.

После начала боевых действий Дудаев присвоил ему звание дивизионного генерала и назначил начальником штаба вооруженных сил Чечни. Он руководил обороной Грозного, а потом, по существу, Дудаев передал ему все военное командование. Масхадов и сформировал чеченскую армию, которая формировалась из полностью самостоятельных отрядов, состоявших из добровольцев. Они сражались в родных местах и пользовались полной поддержкой населения.

У Масхадова повреждено горло, поэтому он с трудом говорит и не может выступать. Это не единственный его недостаток. Воевал он удачно, а управлять республикой не смог. Выяснилось, что существовать самостоятельно Чечня не способна — там не было ни власти, ни экономики; образовался просто криминальный режим.

Ельцин ухватился за первую же возможность закончить войну. И общество это приветствовало. Но можно ли завершить чеченскую войну? И как именно? Ведь и тогда было ясно, что чеченские лидеры все равно не станут подчиняться Москве.

Заключив мир, Москва вновь оказалась перед прежним выбором: или признать полную самостоятельность Чечни и не лезть в ее дела, или снова посылать войска. Только разница состояла в том, что уже убиты и искалечены люди, что на войну истрачены огромные деньги, что есть политики и военные, которые не позволят отпустить Чечню. Да и никто в Кремле на это не решится. Нет такого российского политика, который согласился бы отпустить Чечню. Это означало, что война скоро возобновится.

Так, собственно, и произошло.

Почему Москве не удалось привести к власти в Грозном сколько-нибудь надежного вассала?

Надо смотреть правде в глаза: в силу исторических причин и традиций чеченцы не склонны подчиняться какому-то одному лидеру. Они делятся на тейпы — кланы, и в каждом есть свой вождь. В республике вообще нет общенациональных лидеров. Им не был даже Дудаев, вокруг него сплотились только в момент войны. Эта территория, к сожалению, застряла на очень низкой стадии общественного развития.

Здесь даже и ислам не успел толком утвердиться, поэтому нет исламской интеллигенции, на которую можно было бы опереться в наведении какого-то государственного порядка.

Чечня, тем более когда она была разрушена, превратилась в бурлящий котел, кипяток из которого будет выплескиваться еще очень долго.

К сожалению, никто тогда не думал о том, что будет через год, через пять лет. Все думали о приближающихся президентских выборах.

Через два года гнойник прорвался. Чеченские боевики Шамиля Басаева и приехавшего из Иордании авантюриста Хаттаба проникли в Дагестан в надежде поднять там исламское восстание. В это же время в Москве и других городах произошли тщательно подготовленные террористические акты. Началась вторая чеченская война и новые президентские выборы.

Весной 1995 года Ельцин заявил, что он «поручил» создать два предвыборных политических блока: «правоцентристский» — главе правительства Виктору Черномырдину и «левоцентристский» — председателю Государственной Думы Ивану Рыбкину.

Черномырдину удалось провести в Думу сравнительно небольшую фракцию своего движения «Наш дом — Россия», за которое голосовали как за партию власти.

Из затеи с Рыбкиным вовсе ничего не вышло. Скромные достоинства Рыбкина в администрации президента явно преувеличивали. Его избрали председателем Думы голосами левых, но он был очень удобен для президента. После провала на выборах его сделали секретарем Совета безопасности, а заместителем ему дали Бориса Березовского.

Выборы в Государственную Думу прошли совсем не так, как ожидал Ельцин. Он полагал, что влияние коммунистов сойдет на нет, избиратели проголосуют за умеренных Черномырдина и Рыбкина. А на следующее лето уже были назначены президентские выборы.

Многие полагали, что Борис Николаевич не станет в них участвовать. Он совершенно растерял свою популярность. Люди проклинали его за чеченскую войну. К тому же он стал серьезно болеть. В мире с явным раздражением следили за тем, как Россия вязнет в чеченской войне, хотя Запад очень дипломатично и вежливо выражал свое недовольство. После того как президент Борис Ельцин серьезно заболел, возникло такое ощущение, что Запад словно смирился с его уходом из политики.

Некоторые западные лидеры призывали тогда радикально изменить отношение к Ельцину, больше не считать его главным демократом и реформистом и налаживать отношения с другими российскими политиками.