Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том I

Нобили готской Испании именовались poientes, optimates и proceres . Законы именуют знатных готов сеньорами, а аристократов испано-римского происхождения — сенаторами , крупных землевладельцев этого же класса называли потенциорами и поссесорами .

Свободные, не принадлежавшие к знати, обычно зависели от нее. Их зависимость имела либо старинную форму колоната и патроциния (для вольноотпущенников), либо выражалась в том, что они были свободными земледельцами и арендаторами земли у знати или же ремесленниками и рабочими в городах. Положение последних категорий улучшилось потому, что вестготы ослабили узы зависимости, которые ранее связывали рабочих и ремесленников с коллегиями и корпорациями. В то же время положение свободных земледельцев постепенно ухудшалось, и в конце концов они превратились в таких же колонов, так как род их занятий стал наследственным, и они были навечно прикреплены к земле.

Для вестготской эпохи характерно появление нового класса, так называемых буцеллариев ( bucellarii ), которые добровольно шли на службу к могущественным и влиятельным особам, в поисках защиты, как это имело место в древности с так называемыми клиентами. Будучи зависимыми, буцелларий сохраняли все свои личные права и получали от патрона или сенатора, которого они сопровождали на войну, оружие и земельные наделы. Буцелларий имел право в любой момент порвать узы, связывающие его с патроном, и этим он отличался от вольноотпущенника, который был постоянно связан обязательствами патроната. Сеньор не только обязывался помогать буцелларию и защищать его, но он должен был выдавать замуж его дочерей, которые после смерти отца до замужества оставались под властью патрона. Патронат подобного рода и связанные с ним материальные выгоды представлялись буцеллариям настолько привлекательными, что крайне редко они порывали с патронами, хотя на то и имели право. Обычно это случалось, если буцелларий находил нового патрона, связь с которым по каким-либо соображениям казалась более выгодной.

Итак, лишь немногие были в эту эпоху совершенно свободны. Образовался целый ряд промежуточных состояний, вплоть до самых низших — крепостничества или рабства, продолжавшего существовать, как и в прежние времена.

Широкое распространение форм личной зависимости объясняется неуверенностью, которую испытывали многие в эту эпоху войн и смут, и дезорганизацией тех звеньев системы управления, которые могли обеспечить охрану и защиту человеческих прав.

За иностранцами признавались их права и законы, о чем можно судить на основании Liber Judiciorum — кодекса, в котором особо оговорены права иноземных купцов, прибывающих в морские порты или проживающих там.

Распределение земель.При вступлении в Галлию вестготы отобрали две трети земель римских поссесоров и половину их домов на основании закона о размещении войск, существовавшего в Римской империи, поскольку солдаты Атаульфа заняли римские провинции, входившие в Галлию, в качестве вспомогательных войск императора.

В Испании подобный передел, как это достоверно известно, осуществили свевы; несомненно, что после завоеваний Эйриха так же поступали и готы в отношении пахотных земель и частично лесов. Возможно, что то же самое они предприняли и по отношению к жилищам, рабам или servi adscriii, труд которых применялся в сельском хозяйстве, и сельскохозяйственным орудиям. Во всяком случае, в Испании изъятия частной собственности были меньшими, чем в Галлии.

Монархия.В политический порядок вестготы внесли больше изменений, нежели в социальный строй.

В период, предшествующий вторжению в Испанию, монархия вестготов носила смешанный выборно-наследственный характер; король избирался на народных собраниях, по избраны могли быть только лица определенных семей. Главными функциями короля было командование армией и отправление правосудия.

После вторжения вестготов на территорию империи их политический строй подвергался романизации, и к королям перешли экономические и административные функции, а также законодательная власть, причем они прибегали по своему усмотрению к помощи знати. Выборы короля перестали производиться непосредственно народом — это право перешло к аристократическому собранию, которое строго соблюдало наследственный принцип избрания королей. Престол принадлежал династии Балтов до тех пор, пока она не угасла. Затем в течение долгого времени (от Амалариха до Лиувигильда) шла борьба различных фамилий, которые домогались престола. Лиувигильд — первый монарх, ставший титуловать себя королем ( rex ) и носить все внешние знаки, присущие королевскому достоинству, — установил также подобающий церемониал [53]и тем самым подчеркнул самодержавный характер королевской власти и соответствие ее власти римских императоров.

Как уже было отмечено, Лиувигильд и другие короли, правившие после него, стремились обеспечить твердый порядок престолонаследия, назначая соправителями своих сыновей. Их поддерживало в этом высшее католическое духовенство, которое полагало, что таким образом можно будет покончить с анархией и гражданскими войнами; однако знать постоянно сопротивлялась подобным нововведениям, защищая принцип выборности короля. Эта тенденция господствовала и в законодательстве.

Имеется ряд распоряжений, предписывающих порядок избрания короля собранием знати и духовенства. Однако фактически имелось несколько случаев перехода трона по наследству. Несмотря на эту борьбу, абсолютистский характер монархии не претерпел изменений.

Система управления.Наряду с королем существовал совет из представителей знати, функции которого были чисто совещательными; король не обязан был руководствоваться мнениями совета в своей законодательной или административной деятельности.

С течением времени было создано другое политическое учреждение, в работе которого принимали участие епископы, вестготская и испано-римская знать. Точно не известно, каково непосредственное происхождение этих учреждений, именовавшихся соборами ( concillas ); эти соборы не следует смешивать с чисто церковными соборами; возможно, они были созданы по примеру древних провинциальных собраний, и таким образом в их деятельности проявилась древняя традиция в сочетании с новыми требованиями и прежде всего с необходимостью считаться с прелатами и нобилями, руководившими населением римского происхождения. Соборы имели одновременно и совещательный и консультативный характер. Первое достоверное сообщение об этих соборах относится к периоду правления Алариха II (VI в.), который передал на обсуждение подобного собрания для редактирования римский закон. После обращения Рекареда в католичество влияние соборов возрастает и наряду с этим расширяется и круг лиц, которые представительствовали на соборах. Вероятно, именно Рекаред реорганизовал это учреждение, и соборы превратились в центры законодательной деятельности, подчиняясь, однако, воле монарха, который представлял собой верховную власть. Соборы, в которые входили духовенство и знать, часто выражали политические и социальные устремления этих двух сословий. Кроме того, они являлись главными очагами культуры в вестготском государстве. Несмотря на это, короли не подчинялись ни соборам, ни высшему духовенству, которое в них преобладало. Короли проводили независимую политику, издавали законы, а на соборе они обычно искали только признания и одобрения своих действий и намерений и всегда добивались этого. Даже в случаях самой явной узурпации короли использовали таким образом в своих целях представителей знати и духовенства на соборах. При этом делегаты от знати назначались королем; король также назначал епископов, и такой порядок существовал до и после Рекареда. Порой, правда, короли принимали те или иные решения соборов, но так они поступали либо в силу обстоятельств (как это имело место с Рецесвинтом на VIII Толедском соборе), либо в тех случаях, когда их собственные воззрения совпадали со взглядами и мнениями духовенства и знати.