Василий Колташов - Капитализм кризисов и революций: как сменяются формационные эпохи, рождаются длинные волны, умирают реставрации и наступает неомеркантилизм

В США в начале 2017 г. Трамп распустил Транстихоокеанское партнерство, добиваясь чисто американской (не распространенной на рынки присутствия индустрии корпораций США) протекционистской политики. Ему не удалось сходу сломить сопротивление финансового капитала и старого политического класса. Он пошел на многие скользкие компромиссы. Сохранилась линия прежней администрации на усиление влияния в Европе, ослабление и взятие ресурсов России. Трамп в особой манере, продиктованной его пониманием консервативной протекционистской политики, продолжил курс внешнего протекционизма, получив больше возможностей для осуществления протекционизма внутреннего — защищающего национальный рынок и производства на нем, а не американские компании на любых рынках.

В 2016—2018 годах обострились противоречия США и Германии. Трамп попытался раскачать ЕС. В 2018 году он безуспешно предлагал Эммануэлю Макрону вывести Францию из ЕС и заключить двухсторонний торговый договор с США. За Францией могла последовать Италия. Однако ЕС устоял против этой игры. Правда, в 2018 г. американцам удалось навязать Польше контракт на 20-летнюю закупку дорогого сжиженного природного газа из США. Еврократия и руководство ФРГ сохранили приверженность политике санкций против России. Этому не помешали даже сложности в отношениях ФРГ и Великобритании.

Оформившаяся под влиянием второй волны кризиса жесткая политика Запада в отношении России и (в более осторожных тонах) против Китая дала обратный эффект. Она помогла руководству этих стран осознать, что они давно уже доросли до уровня экономик центра. Это касается и России, несмотря на сырьевую основу ее корпоративной экономики. Обострение глобальных политических противоречий совпало с ростом общественного недовольства почти повсеместно в мире. Стабилизация 2016—2018 гг. не была оценена трудящимися как окончание кризиса. И она им не являлась. Когда в середине октября 2018 г. на фондовом рынке США произошло падение, что вызывало волну биржевых обвалов в других частях мира, это воспринималось как сигнал о неизбежности продолжительного обвала рынков и нового спада в глобальной экономике. Оживление и рост предыдущего периода оказались не в силах убедить общество и аналитиков в окончании эпохи потрясений.

Третья волна мирового кризиса оставалась необходимой с точки зрения решения им стандартных для большого кризиса задач, лишь выраженных в конкретных исторических условиях. Капитализм не исчерпал свои возможности, и выход из большого кризиса как специфической эпохи (политически сложный) означает не его конец, а отказ от такой его реакционной формы, как неолиберализм. Это является также условием преодоления кризиса для центров капитализма новой повышательной эпохи. Формируются новые условия, на которых они потянут за собой страны меньшего экономического веса или будут оказывать на них давление с целью принятия этих условий. Восстановление и усиление социального государства необходимо. В таких странах, как Россия и Китай, многое может дать демократизация политической жизни, если она случится на основе патриотического общественного консенсуса. Подъем гражданского, республиканского по своей сути патриотизма логичен. В новую эпоху он способен выступить средой и ограничителем демократических перемен, отсекая возможность успеха как неолиберальой оппозиции, так и узкого архаичного национализма, выдавшего себя за патриотизм в ушедшую эпоху. Все это лишь закрепит положение Китая, России, Индии, а возможно, Бразилии и других государств как стран центра, тогда как ранее они были приглашены на мировой рынок в качестве периферии старых стран центра — сырьевой и промышленной.

Создание новых больших единых рынков остается задачей, поставленной кризисом. Колоссальным является потенциал Евразии. Удастся ли его реализовать на основе сотрудничества и глубокой интеграции экономик (пусть и без ЕС) — открытый вопрос. В любом случае логичным остается дальнейшее удаление с континента влияния США, что является устранением одного из самых серьезных препятствий развитию. В Европе кризисом был поставлен вопрос о переходе власти к ориентированным на национальное развитие правительствам. В обществе растет запрос на силы, способные бросить вызов ЕС, порвать с его неолиберальным диктатом и, что далеко не всегда осознается как необходимое, войти в новый экономически блок — даже создать его в Евразии. В 2008—2012 годах мировой кризис объединил центры финансового и производственного капитала в борьбе за восстановление роста и снятие признаков кризиса. На следующем этапе противоречие между финансовым и промышленным капиталом обострилось и приняло форму межгосударственного конфликта. Претензии США и их партнеров к России и Китаю, игра против бразильского правительства и даже поиск временного соглашения с Индией — все это выражает противоречие между двумя группами крупного капитала. Старый, господствовавший на протяжении всей понижательной волны финансовый капитал выступил против усиления монополий «молодых экономик».

Резюмируем. Старые государства центра капитализма противопоставили себя новым центрам капитализма. Финансовый капитал первых в лице подвластных ему политических кругов противопоставил себя промышленному капиталу новых центров.

Конфликт пришел на смену неолиберальному консенсусу, который так и не привел к новому глобальному экономическому подъему. Под знаком конфликта между старыми и новыми центрами капитализма пройдет вся новая эпоха. Общество потребления расширит свои границы в границах новых интеграционных проектов и на основе роста производства, которое будет диктовать государству необходимость стимулирования спроса. Экономическая диктатура рабочего класса будет восстанавливаться в новых зонах, тогда, как прежде, центром ее были страны Западной Европы, США, Канада и Япония. Старые центры могут в ходе новой повышательной волны, обычно дающей ощутить «золотой век» капитализма, принять весьма скромное участие в международном экономическом подъеме. Капиталы из этих стран выводятся для инвестирования, тогда как на их родине может сохраниться социальный кризис, а рост экономики оказаться слабым. В этом выразится перезрелость капитализма в старых центрах. Возможность левого предотвращения такого сценария необязательно реализуется в силу либерального разложения как левых, так и рабочего класса. Возможностей инвестирования новые центры капитализма будут давать больше, и это многое определит.

Так, 2013—2016 гг. стали временем начала разворота капитализма: на смену прежним формам отношений идет новая — неомеркантилизм. Протекционизм реабилитирован как понятие и широко возвращается в практику. Противоречия между центрами накопления обрекают капитал принимать ту или иную родину, в новых центрах капитализма государство при этом стремится консолидировать общество, в старых — расщепить его еще более, чтобы ослабить его сопротивление. В обоих случаях рабочий класс стремится к улучшению материального положения и открытию новых перспектив. Однако на момент приближения финальной стадии большого кризиса, продолжавшегося до того уже около десяти лет, в случае новых центров это породило патриотическую консолидацию с неосознанно левыми требованиями, тогда как в случае старых центров — волны оппозиционного нового социал-демократического движения. К 2020 году они нигде в старых центрах капитализма не сумели привести к власти новых управленцев. Патриотическая консолидация (в России вызванная событиями на Украине) также сходу не привела к воссозданию развитого социального государства, хотя и повлияла на власти. Но ее метания были еще в 2018—2019 гг. так сильны, что неолиберальные чиновники и бизнес отнюдь не считали себя проигравшими и продавливали свои реформы.