Михаил Елисеев - Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь

Через многочисленные проломы в разбитых стенах монголы пытались прорваться на улицы столицы, но защитникам пока удавалось сдерживать их натиск. Белокаменные Золотые ворота были неприступны. С боевых площадок владимирцы поражали нукеров стрелами и копьями, поливали кипящей смолой и кипятком, забрасывали камнями. У подножия каменной башни ярким костром пылал разбитый таран, вокруг которого на снегу валялись утыканные стрелами тела степняков.

Побоище на валах было яростным, особенно жестокий бой произошёл в большом проломе у церкви Спаса. Там в яростной сече сошлись немногочисленные гридни Мстислава, которых поддерживали вооружённые горожане и отборные монгольские багатуры. Батый решил любой ценой прорваться в город и отправил в бой лучших из лучших. Битва достигла наивысшего накала. Укрываясь за большими красными щитами, дружинники рубили взбиравшихся на вал степняков, горожане с полуразрушенных стен швыряли в наступающих монголов огромные брёвна, которые давили по несколько человек сразу. Один за другим скатывались с вала нукеры, заваливая ров своими окровавленными и изувеченными телами, по которым шли наверх новые толпы атакующих монголов. Гигантским костром полыхала за спинами защитников столица, но они продолжали сражаться с наседавшей ордой, удерживая за собой городской вал.

Церковь Спаса, напротив которой монголы разбили стены и вошли в город. Линия городских укреплений проходила там, где видна водонапорная башня

Фото автора

Всё меньше и меньше оставалось в живых дружинников, их заменяли плохо обученные горожане и ополченцы, но не им было противостоять закалённым в боях ханским багатурам. Натиск орды не ослабевал, он только усиливался. Свежие монгольские тысячи спешили к пролому, у вала степняки слезали с коней и быстро карабкались наверх. Израненный саблями князь Мстислав с трудом ворочал тяжёлым мечом, длинные монгольские стрелы поражали не защищённых доспехами горожан, а уцелевшие гридни, истомлённые непрерывным многочасовым боем, с трудом сдерживали на валу атаки кочевников.

Под ударами камнеметов рухнули стены у Ирининых и Медных ворот со стороны реки Лыбеди, были захвачены Волжские ворота, выходившие на Клязьму. В сражении на валу у церкви Спаса пали последние защитники пролома, княжеское знамя упало, и тысячи степняков перевалили через городской вал. Обтекая так и оставшиеся неприступными Золотые ворота, орда потоком хлынула в город. Главная линия обороны пала.

…Когда степняки прорвались в город, князь Мстислав с гриднями сбежал с вала и поспешил к Торговым воротам. Но монгольская конница уже мчалась по улицам, и князь понял, что просто не успеет добежать до города Мономаха. Тогда он решил укрыться в каменной Георгиевской церкви, однако и этот путь уже был перекрыт нукерами. Осознав, что всё кончено, Мстислав остановился и повернулся лицом к врагу. Он сбросил с широких плеч на истоптанный снег алый плащ и поудобнее перехватил двуручный меч. Рядом, прикрывая князя с боков, встали двое гридней. Недалеко от Георгиевского храма Мстислав принял свой последний бой.

Сжимая двумя руками тяжелый клинок, князь врубился в толпу набежавших монголов, которые набросились на него со всех сторон, надеясь взять в плен этого сильного и знатного воина. Но Мстислав не собирался даваться степнякам в руки живым. Не думая о защите, он сёк двуручным мечом низкорослых нукеров как траву, выверенными ударами разбивал шлемы и раскалывал щиты. Рядом зло и умело бились двое дружинников. Видя гибель товарищей, монголы разъярились и навалились всем скопом. Упали изрубленные гридни, выпущенные в упор стрелы, пробили княжескую кольчугу. Мстислав зашатался, выронил меч и повалился на окровавленный снег.

Воевода Пётр Ослядюкович в начале штурма находился на боевой площадке Золотых ворот, но затем перебрался в город Мономаха, откуда было удобнее руководить обороной стольного Владимира. Сюда спешили гонцы с просьбой о помощи, отсюда воевода посылал отряды на наиболее опасные участки обороны. Однако резерв был невелик, и скоро отправлять на валы стало некого. При Петре Ослядюковиче остался только десяток телохранителей. Узнав, что враг всё же прорвался за городские валы в районе Золотых ворот, воевода Пётр отправил гонца в Ветчаный город с приказом к начальным людям уводить своих людей в детинец. Он знал, что на стенах города Мономаха нет ратников, и не сомневался, что у второй линии укреплений степняки не задержатся. Сам же Петр Ослядюкович вскочил на коня и помчался в Новый город, чтобы там наладить оборону.

Тщетно! Организованное сопротивление рухнуло, каждый теперь сражался сам по себе. На одной из улиц, что вела от Золотых ворот к городу Мономаха, отряд воеводы столкнулся с конными монголами. Скрестились прямые мечи дружинников и кривые сабли нукеров. Отборные гридни разметали первые монгольские ряды, но дальше продвинуться не смогли, поскольку враг наседал со всех сторон. Люто бился Пётр Ослядюкович, крушил шестопёром подбиравшихся к нему супостатов, топтал конём сбитых на землю ворогов. Под страшными ударами бывалого ратоборца трещали доспехи нукеров и ломались крепкие монгольские кости. Но силы были неравны, в жестокой рукопашной схватке полегли последние гридни и повалился воевода с коня, изрубленный монгольскими саблями на окровавленный снег…

Полем битвы стали улицы пылающей столицы. Отряды защитников бросались навстречу монгольским сотням и вступали с ними в жестокий бой. Рубились среди горящих домов и усадеб, на папертях церквей и во дворах боярских теремов, местами ещё продолжались бои на стенах. Улицы были перегорожены телегами и завалами, укрываясь за которыми горожане и ратники пытались задержать наступление орды. Мчавшихся по улицам монгольских коней били в лоб боевыми топорами, косами подсекали им ноги, засапожными ножами вспарывали брюхо. Монгол без коня – плохой воин! Русские мужики, привыкшие один на один ходить на медведя, поднимали на рогатины визжащих от боли и ярости багатуров, сбрасывали их вилами с коней, гвоздили спешенных кочевников кистенями и шестопёрами. На перекопанных узкими канавами улицах множество вражеских лошадей поломало ноги, задержав продвижение монгольских войск. Сотни коней без всадников, с пылающими гривами носились по охваченному огненным смерчем городу, топча своих и чужих. От едкого дыма, окутавшего стольный Владимир, задыхались и русские ратники и степняки. Нестерпимый жар растопил забрызганный кровью снег, и по улицам потекли красные ручейки. Но защитников осталось совсем немного, а монгольские тысячи шли и шли через проломы в город и как саранча вскоре заполонили все вокруг. Орда неудержимым потоком вливалась в поверженную столицу.