Александр Кравчук - Троянская война. Мифы и история

Но это еще не все. В другом, значительно более раннем хеттском документе имеется перечень городов государства Асува, включавшего большую часть западной Малой Азии. В северной части этого государства, вблизи Геллеспонта находились две уже знакомые нам местности — Вилуса и Тауриса, расположенные неподалеку друг от друга. Вполне возможно, что «Тауриса» — это искаженная форма, восходящая к слову «Троя».

Отправляясь в сирийский поход, хеттский царь непременно должен был заключить мирный договор с правителем Троады — для обеспечения безопасности западных границ своего государства. Обеим договаривающимся сторонам грозил общий враг — Арцава. О том, что именно таков был смысл договора, свидетельствует ряд пунктов. В качестве примера приведем один из отрывков. Стиль документа неуклюжий, однако не лишен образности и выразительности. Любопытно, что хеттский царь именует себя «Солнцем». Вот этот текст: «Если услышишь какие-либо слухи о смутах: о том, что кто-то устраивает беспорядки в краю реки Шеха или в стране Арцава, — если услышишь и не напишешь о том Солнцу или будешь равнодушен и скажешь так: Пусть происходит это зло! — это будет с твоей стороны нарушением присяги.

Поэтому если услышишь о таком деле, преданно напиши о нем заблаговременно Солнцу. И услышав о таком деле, не будь равнодушен, и не колеблись в верности, и не знайся с такими людьми! Ибо тот, кто является врагом Солнца, должен быть и твоим врагом. Если ты, Алакшаидуш, услышишь о таком деле, а будешь равнодушен и вступишь в сговор с таким человеком, то поведешь себя плохо по отношению к твоим обещаниям, и они будут постоянно тебя преследовать.

А что до посылки войска и колесниц, договор постановляет следующее: когда я, Солнце, выйду в поле из тех мест, из Каркиша, Лукка или Варшиялла, то выйдешь и ты у моего бока с твоими пехотинцами и колесницами. А также когда я вышлю своего предводителя, чтобы он вел войну, то и ты всякий раз выйдешь у его бока в поле» [160] Оригинальный текст и немецкий перевод опубликован Н. Фридрихом в «Mitteilungen der Vorderasialischen Gesellschaft», Band 34, Heft I. .

До нас дошло много подобных обстоятельных договоров. В них предусматриваются самые разные возможности и ситуации. Но хеттский царь всегда выступает как сильнейшая и повелевающая сторона.

Конечно, у нас нет достаточных оснований, чтобы отождествлять Александра (Алакшандуша), заключившего договор с царем Муваталли, с тем Александром — Парисом, о котором рассказывают мифы и гомеровская поэма. Однако на основе хеттских документов мы можем утверждать, что имя «Александр» имело большое распространение в семье правителей Трон в тот период, когда троянский поход ахейцев был уже не за горами.

Конечно, было бы неплохо, если бы в хеттских архивах сохранились хоть косвенные намеки на этот великий поход. Но в тот период, когда, согласно традиции, над Троей сгущались тучи, то есть в XIII веке до н. э., хеттское государство оказалось в тяжелейшем положении. Хеттам приходилось бороться с могущественными враждебными коалициями и нашествиями варварских племен, в результате чего хеттское царство, некогда простиравшееся до владений фараонов, оказалось стертым с лица земли. От дворца в Хаттусе остались одни руины. К счастью для потомков, завоеватели не обратили внимания на невзрачные глиняные таблички, испещренные мелкими диковинными значками. Благодаря этому под грудами щебня и земли до наших дней сохранились слова договоров, которые царь-Солнце заключал с Алакшандушем.

В хеттских архивах встречаются таинственные упоминания о народе и стране Аххиява, лежащей где-то на западе. Контакты с Аххиявой носили непостоянный характер — временами отношения бывали дружественными, а порой враждебными. Спор о том, что скрывается за названием «Аххиява», ведется уже более шестидесяти лет. В настоящее время преобладает мнение, что Аххиява — это страна ахейцев, творцов и носителей микенской культуры, героев эпопеи Гомера. Однако о ком говорят хеттские документы — то ли об ахейцах из-за моря, то есть из собственно Эллады, то ли о неизвестном нам царстве, а может быть, и вообще, о некоей этнической группе, жившей где-то на побережье Азии или на одном из соседних островов, возможно, на Родосе — установить не удалось.

Так, родственники и союзники троянцев дарданы увели нас далеко — сначала в Сирию, затем в Абу-Симбел и наконец в Хатуссу, в руинах которой обнаружены бесценные архивы. А теперь вернемся к самим дарданам и познакомимся ближе с их вождем.

Мы помним, чем закончился поединок Менелая с Александром: когда первый был уже близок к победе и, ухватившись за шлем своего противника, тащил его к ахейским кораблям, Афродита сделала так, что ремень на подбородке Александра оборвался и в руках спартанского царя остался пустой шлем. Самого же Александра богиня, окутав мглой, перенесла в Трою, в супружескую опочивальню, куда вскоре пришла Елена.

Тем временем Менелай в бешенстве искал на поле брани противника, похитителя своей жены. Когда он кружил по полю, его внезапно ранила стрела, пущенная союзником троянцев Пандаром, прибывшим из далекой Ликии. Спрятавшись за щитами своих друзей, Пандар ранил Менелая. Рана оказалась нетяжелой, но это было предательским нарушением клятвы, принесенной перед поединком двумя царями, Агамемноном и Приамом. Правда, вина Пандара не была слишком велика — он совершил свой поступок по наущению Афины. Ненавидя троянцев, богиня жаждала, чтобы война тянулась как можно дольше, до тех пор, пока Троя не будет окончательно разрушена.

И получилось так, как хотела богиня. Стрела Пандара послужила началом нового сражения, во время которого больше всех отличился Диомед. Пандар горел желанием убить ахейского героя, но ему удалось только ранить его стрелой в руку. Раздосадованный ликиец, знаменитый лучник, начал сетовать на свою неудачу и жаловаться находившемуся рядом с ним дарданскому царю Энею:

— Я уже думал, что поверг своего врага. Ан нет, видно, бог отвел от него мою стрелу. Без сомнения, это сделал разгневанный бог. Нет здесь со мной коней, нет для сражения колесницы. В доме моего отца Ликаона у меня одиннадцать колесниц, новых, недавно отделанных, покрытых прекрасными тканями. И рядом с каждой стоят кони, которые едят полбу и белый ячмень. Нет, не напрасно мне в родительском доме наказывал отец, воинственный старец Ликаон, когда я уходил на брань: выйти на бой во главе троянцев на конях, в колеснице. Я не послушал отца. Я хотел пощадить коней, я боялся, что в стенах города они будут нуждаться в пище, а ведь они привыкли к прекрасной еде. Поэтому я оставил коней и отправился к Илиону пешком, твердо надеясь на свой лук. Но оказалось, что мой лук мне не помощник. Уже двух знаменитых воинов я ранил своими стрелами, Диомеда и Менелая. Но того и другого лишь ранил, пролил их светлую кровь и озлобил еще больше. В злую годину, как видно, я снял со столба свой лук и пернатые стрелы, чтобы отправиться в Трою на помощь Гектору. Нели я вернусь на родину и увижу своими глазами родную землю, жену и отчий дом, я этот лук и стрелы брошу в пламень, изломав его в щепы: он был мне бесполезным спутником. Если я так не сделаю, пусть мне иноземец тогда же голову отрубит [161] V, 192–216. .