Юрий Иванов - Пятая версия

Да, вот что еще. Я все же решил вернуться домой не дальним окружным путем через Варшаву — Брест — Москву — Вильнюс, а коротким, по автостраде № 51, которая своим концом упирается прямо в нашу область на Мамоновском погранучастке. Рано утром к дверям отеля, где я остановился в последний день польской командировки, подкатил маленький синий «фиатик», за рулем которого был мой друг. Ханна помахала нам рукой, движок «фиатика», несмотря на свою малость, взревел, как мотор «КАМАЗа», машина дернулась и ринулась в путь… Через 40 минут мы были на границе. Польский пограничник, полный, розовощекий здоровяк, пил кофе в маленькой будке и смотрел телевизор. Мы быстро познакомились, объяснили ситуацию, пограничник все понял, посмотрел мой паспорт, сказал, что с его, польской, стороны «нет никаких проблем», пускай пан писатель идет к себе домой, выволок из кармана связку ключей и среди ключей квартирных, от машины, гаража и еще каких-то, больших и маленьких, отыскал нужный ему ключ от границы, которым он и отпер большой, амбарного вида замок, тяжко висящий на шлагбауме.

До моей Родины было всего девять шагов! Еще один шлагбаум, парень в зеленой фуражке, настороженно поглядывающий в нашу сторону, там стоял, красный, выцветший флаг на флагштоке виднелся и большой, видно, недавно подновленный транспарант: «РОДИНА ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС!»

Такая торжественная минута. Еще несколько шагов, и можно опуститься на колени, сказав при этом со слезами на глазах: «Родина! Вот я и вернулся!» Зеленая фуражка, российское, «нашенское», так сказать, простецкое лицо. Лицо напряглось, встревожилось, парень громко приказал: «Стой! Назад!» — «Мне домой, тут рядом, тридцать километров!» — крикнул я, держа над головой свой раскрытый «молоткастый» паспорт, которому, как известно по Маяковскому, должны завидовать во всем мире. «Назад!» — грозно, успокаиваясь, проговорила «зеленая фуражка», и я понял, что да, надо поворачивать оглобли: графиню Марион Дёнхофф не выпустили, меня не впускают!

…Трое суток спустя я вышел на шумный, заснеженный, затоптанный перрон Белорусского вокзала Москвы. Опускаться на колени не хотелось.

— Алло! Говорит майор. Кассу будем брать завтра, в 7 утра, пока на улицах еще мало народа. Вы готовы? Мешок под валюту сшит? Надо, чтобы он был крепким, из плотной ткани, так как сумма может быть весьма значительной. — Да. У нас все готово. Мешок и другие емкости. Прикроете?

— Будет обеспечено. Двое вооруженных парней. До завтра. Итак, все готово. Люди «прикрытия», транспорт, помещение для «валюты». Вряд ли кому в голову придет, что мешок с деньгами будет доставлен в Кукольный театр. Интересно, сколько же мы «возьмем»?

…Без четверти семь припарковав машину у Дома художников, отправляюсь к городскому парку, перед входом в который стоит «Копилка Памяти» нашего отделения Фонда культуры. Надо сказать, что она значительно отличается от копилки в Старом Мясте в Варшаве. Во-первых, она весит почти тонну. Подъемный кран нужен, чтобы ее похитить. Во-вторых, деньги можно извлечь, лишь подняв ее краном, именно тогда в дне открывается хитроумно устроенная дверка. В-третьих, копилка — под сигнализацией, и, в-четвертых, она освещается прожектором. Кроме того, нашу копилку охраняет местное отделение милиции, ночные патрули обязательно проверяют, все ли тут в порядке. Увы, мои опасения не оказались напрасными! Уже два раза были совершены попытки «очистить» копилку, но наша милиция сработала великолепно, хотя в конструкцию пришлось внести и некоторое дополнение в виде стальной решетки на пуленепробиваемом стекле. Оказывается, если со всей силы трахнуть по этому стеклу кувалдой, то и оно не выдерживает. Однако вот и майор, молодой человек в синем спортивном пиджачке, и его «парни», которые становятся по разным краям площадки, зорко поглядывают во все стороны. Мой верный помощник в «культурфронтовских» делах, Нина Петровна, высокая, симпатичная женщина, спешит, несет полосатый мешок для «кассы». Подкатывает машина с краном. Кран вздергивает копилку на тросах, на ее основание, как торбу на морду лошади, натягиваем мешок. Поворот секретной задвижки, и в мешок с глухим шумом и звоном ссыпается «валюта». На всю операцию уходит 15 минут. «Парни» из группы майора помогают нам донести деньги в одну из комнаток Кукольного театра, бывшей кирхи Луизы. Гипсовый Калинин, огромная, с козлиной бородкой, крашенная шаровой краской голова в очечках, стоящая на том самом месте, где некогда стояла св. Дева Мария, провожает нас сощуренным, дьявольски внимательным взором.