Евгений Барсуков - Боевая подготовка и боевые действия артиллерии

Причин, породивших мартовскую неудачу, было множество. Механически связанные между собою, каждая из них порождала новые, и таким образом создалась та совокупность условий, при которых успех операции стал невозможным. Точно так же не было одного какого-нибудь виновника среди руководителей операции — грешили все и грешили во всех областях. Безупречна была лишь та живая масса, имя которой — войска.

План операции, задуманный русской ставкой, не вызывал возражений. Но в проработке и исполнении плана были такие дефекты, которые должны были опрокинуть самый лучший план.

Всесторонне и широко обдуманная, тщательная подготовка операции отсутствовала. Операция разрабатывалась штабом Западного фронта, который не считался ни с условиями местности, ни с временем года, ни с состоянием своего тыла и снабжения, ни с состоянием укрепленной позиции противника, ни с артиллерийскими и прочими техническими средствами, необходимыми для прорыва такой позиции. Почти двойное превосходство в силах и наличие против 2-й русской армии, назначенной для главного удара, только 5 полевых германских дивизий и поддерживающих полевые 2 ландверных, 2 резервных и 4 кавалерийских дивизий создало среди русского командования предвзятое настроение, быстро просочившееся сверху вниз, о слабости противника. По докладу полевому инспарту одного из участников мартовской операции, командированного Упартом, «о встрече упорного сопротивления как-то не думалось. Вильно чуть ли не у всех на устах».

У одного из старших начальников срывается фраза: «Эх, я бы попробовал без всякой подготовки». Такая предвзятость, равносильная почти пренебрежению к противнику, привела к тому, что при выборе участков неприятельской позиции для нанесения удара руководствовались соображениями о том, как бы отхватить- побольше кусок. Думали главным образом о размерах добычи, а соображения о том, что тот или другой участок значительно выгоднее в тактическом отношении, что войска его лучше знают, а указанный для атаки им не известен, отбрасывались.

При подготовке операции воздушной разведке придавалось мало значения. В целях маскировки войскам было даже запрещено вести свою разведку, а потому предварительная пехотная разведка почти отсутствовала. Так, был случай, что накануне боя на один из передовых артиллерийских наблюдательных пунктов явилась группа пехотных офицеров «посмотреть, где они будут завтра атаковать».

На предварительную артиллерийскую разведку и на подготовку операции в узко специальном, артиллерийском отношении (выбор позиций и наблюдательных пунктов, организация наблюдения и связи, пристрелка целей) было обращено должное внимание. Но командование не замечало ряда ошибок, совершаемых артиллеристами в общетактическом отношении.

Еще до начала операции организация в корне нарушается, начинается недопустимая в военном деле импровизация, порождающая в процессе операции дальнейшие импровизации, нарушающие основы всего того; что подготовляет успех и без чего даже случайный успех превращается в неудачу.

Организованная 2-я армия раздробляется на три случайные сборные группы, без органов управления, связи, разведки, тыла. На командиров корпусов, ставших случайными начальниками сборных групп, наваливается масса посторонних забот и затруднений, мешающих их прямой работе. В результате они не смогли сколько-нибудь планомерно и целесообразно руководить операциями подчиненных им групп.

Сборные группы, не будучи самостоятельными организованными единицами, в процессе операции начинают, в свою очередь, дробиться на более мелкие части. Артиллерия распределяется не строго в соответствии с поставленными ей задачами и с ее организацией, а нередко по соображениям случайного характера; причем против одного участка неприятельской позиции, иногда второстепенного, бывала перегрузка артиллерии, а против соседнего, который впоследствии делался главным, артиллерии было очень мало.

Главкозап — главный руководитель операции, командующий армией, командующие группами — все находились в нескольких часах пути от войск. Все управление шло по телефону, несмотря на существовавшее недоверие к тому, что передается по телефону. Живой связи между войсками и командованием не было: металлические провода убили ее, голос войск редко достигал верхов. Отдавались стильные приказы, суровые замечания, строгие выговоры — нередко те и другие вне времени и пространства, иногда вне и даже наперекор сложившейся обстановке. Но общения с войсками, контроля над ними, управления боем со стороны высшего командования, по существу, не было.

Основной недочет в области исполнения операции ставка главковерха правильно усматривала в том, что «без особой подготовки пытались прорвать укрепления противника методами полевого боя, не производя даже необходимого сближения, подхода к укрепленной линии противника».

Днем 18 марта русские войска рванулись в бой, не дождавшись результатов артиллерийской подготовки. Кое-чего они достигли, но вскоре были остановлены фланкирующим пулеметным огнем и сосредоточенным огнем неприятельской артиллерии. Из атаковавших мало кто дополз обратно.

Неудачная атака объяснялась недостатком артиллерийской подготовки, но для высшего командования было, повидимому, неясно, в чем состоит задача такой подготовки. Ясно было только то, что артиллерия должна разбить проволочные заграждения и разрушить первую линию окопов противника. Но что такое «тыл» противника, который задавался для обстрела артиллерии, где он начинается и в чем заключается, где его важнейшие места — все это не было выяснено. А потому такие задачи, которые ставились русской артиллерии, как: «разрушить ночью многочисленные опорные пункты в тылу и по сторонам атакованного участка» — и многие другие, им подобные, выполнить она не могла. Не могла также артиллерия разрушить леса, прикрывающие во многих местах с флангов оборонительную линию противника. Не могла русская артиллерия заставить молчать артиллерию противника, которую она не видела.

Но высшее русское командование проявило большую твердость и настойчивость в решении добиться успеха, не считаясь ни с чем.

Артиллерийская подготовка повторяется неоднократно. Пушки гремят день и ночь; после канонады атаки повторяются, пехота бросается в образуемые фланкирующими участками «мешки», уже устланные трупами; покрываемая перекрестным огнем, она несет большие потери и к вечеру отходит, сильно поредевшая в своих рядах.

Наконец, вмешалась весна. Местность превратилась почти в сплошное озеро, дороги покрылись водой на 0,5–1,5 м и стали непроходимыми. Дальнейшее продолжение операции грозило катастрофой. После долгих настойчивых телеграмм и телефонных переговоров войскам, наконец, поверили, что они тонут. Получен был приказ вывести войска на сухие места. Наступление, влекущее за собой бессмысленные, бесцельные жертвы, прекратилось. Надежды на русское «авось» и на то, что русские «чудо-богатыри» все перенесут, не оправдались.