Светлана Яблонская - Игра Престолов: прочтение смыслов. Историки и психологи исследуют мир Джорджа Мартина

Е.В.:Самое интересное, на что бы мне хотелось обратить внимание: если мы понимаем вопрос о праве претендентов на престол, мы, наконец, переходим к вопросу претендентов.

М.Ш.:Но, коллеги, что интересно. Ведь если вглядеться в ситуацию, там вообще нет тех, у кого есть права на престол, хоть сколько-то мотивированные. Мы берём Баратеона. Баратеон убил из-за любви брата Дейнерис. То есть он - узурпатор.

Е.В.:Тут есть ещё мой любимый эпизод про Джейме Ланнистера - когда Джейме как бы раскрывает себя. И в этот момент в фильме его образ поворачивается как бы в положительную сторону, так как он говорит: «Вы говорите, я - цареубийца. Цареубийца». И дальше он начинает рассказывать, почему он убил. Потому что он спасал людей. То есть он как бы ...

М.Ш.:...нарушил присягу. То есть получается, что это - двойная бездна. Ну то есть либо ты нарушишь присягу и всю жизнь будешь заклеймён как цареубийца, либо погибнут люди, и тоже по твоей вине. В любом случае ты будешь виноват. Мне кажется, что в этом как раз и есть главный, если мы внешне посмотрим, а не изнутри, этический резон этого мира. Что бы ты ни сделал, действительно, ты либо будешь заклеймён, либо погибнут люди.

Р.Т.:Мне очень понравилось это рассуждение Евгении, потому что оно мне напомнило следующий эпизод из истории почти современной. В основании Соединённых Штатов отцы-основатели были людьми, которые нарушили присягу верности королю, были клятвопреступниками. Но они ведь начали проект, который потом продолжили и французы, новое государство, основанное на каких-то идеологических принципах. Может быть, это некоторый скачок концептуальный, но ведь есть очень сильный монолог Джейме о том, как сумасшедший король пришёл спасти тех, кого можно было спасти. Здесь такой узел - я почему-то говорю солженицынским языком - где действие начинает двигаться именно в историческом смысле.

М.Ш.:Поэтому он всех так цепляет. Да, согласна.

Е.В.:То есть маховик истории здесь запускается в момент, когда либо происходит нарушение присяги, либо люди погибнут - и как бы когда выбора нет.

А.М.:То есть учреждение порядка возможно при отсутствии выбора - либо выбор узурпирующий.

Е.В.:А хаос - это лестница.

М.Ш.:С вашего позволения, вернусь к этой теме. Трансформация Джейме Ланнистера - через страдания к человеку думающему. Убивая безумного короля, Джейме, конечно, а) преступает закон; б) нарушает присягу, в) это момент абсолютно свободного выбора свободного человека. И тогда получается, скорее речь идёт о том, что Джейме - воплощение этики не рыцарской, а этики XX-XXI века. Джейме - это человек, который стоит, условно говоря, и думает: он будет служить предположим, нацистам и газовым камерам - или он нарушит это и не будет служить. Потому что выбор Джейме обусловлен же не просто тем, что безумный король убивает всех, кто вокруг него. Он собирается уничтожить целый город с помощью оружия массового поражения...

Е.В.:Драконьего пламени.

М.Ш.:Не драконьего пламени, а жидкого огня, который там пиротехники закладывают. То есть Джейме совершает этот Поступок с большой буквы. А дальше идёт цитата: «А дерьмо вместо чести почему-то у него». Вот. Конечно, есть ещё один, в связи с этим очень важный момент. Мы о нём забываем, а он очень важный. За что Эддард Старк ненавидит Джейме Ланнистера? За то, что Джейме практически мальчишкой сел на Железный Трон с окровавленным мечом на коленях. Он сел как король. И Старк, который сделал всё, чтобы привести Роберта Баратеона на это место, конечно, мгновенно в нём видит конкурента. И не может этого ему простить буквально до конца дней своих.

В.Б.:Тут ещё такая вещь. Об этом говорил Артемий, по-моему, Стрелецкий, один из докладчиков на конференции. Он говорил о том, что в книге Мартина и в сериале люди живут в средневековой стилистике. То есть там они, конечно, на конях в латах и с мечами, но проблемы у них - как будто они живут в XXI веке, только у них айфонов не хватает. И, собственно говоря, из этого монолога Джейме видно, что относительно того, что хорошо, что плохо, в чём заключается этика, они на самом деле всё прекрасно представляют, потому что это представляет Мартин.

В.Б.:И, собственно говоря, потому Джон произносит патетические слова, что они просто родились по ту сторону Стены, в Средние века никто бы так сказать не мог. Может, поэтому и «Игра престолов», что все, в Общем, понимают, что это игра. И поэтому всё это происходит - потому что невозможно. И, кстати, ещё одна мысль возникла - что вот Эддард Сарк не любил этого самого Джейме, но при этом Старк - как раз наибольшее воплощение средневековой этики в кондовом смысле «спасать людей». Ему бы, наверное, в голову не пришло спасать людей. И у него к безумному королю счёты были совершенно другие, к гуманизму не имеющие никакого отношения.

М.Ш.:Единственный гуманист - и воплощение, и носитель определённых этических категорий «Игры престолов», и одновременно человек XX-XXI веков - это Джейме Ланнистер. А второй человек, который, как правильно отметил Владимир, бесконечно освобождает рабов, это Дейнерис Таргариен. И вот вопрос об освобождении рабов вообще крайне интересен. В моей версии, которую я транслирую в своих открытых лекциях и в фонде «Предание», и в Еврейском культурном центре, я предположила, что все поступки Дейнерис в той или иной степени, конечно, определяются идеей мессианства, «let my people go», как бы необходимостью «вывести народ из Египта». Артисты интересно подобраны в условном таком ветхозаветном духе. Интересно, что когда Дейнерис как бы задумывается над рабством, освобождая их в одном из первых городов, она говорит: «Люди там из кирпича и крови». Эта тема кирпичей, тема пыли, тема пирамид, вот этот вот непонятно полу египетский, полу-, даже не знаю, полумесопотамский, вавилонский Восток, где люди страдают, как рабы, и, соответственно появляется Дейнерис, которая буквально выводит их из рабства... Кстати, в книге она их пока ещё недовывела, а в фильме-таки вывела.

Р.Т.:И с очень, на мой взгляд, неудачными последствиями. Потому что всё это, опять же, хаос, и приходится пользоваться драконами, чтобы владельцев испепелить, если они начинают угрожать её идее. Психологически, чувствуется, она исполнена сочувствия к этим рабам, но перед нами же мегасага, сказка. Здесь и топосы, которые нам всем известны, которые перерабатываются Мартином. И почему бы не сказать так, что дети жестоки, дети мыслят буквально. Когда я преподаю «Братьев Карамазовых» моим студентам, естественно, мы рассуждаем о Великом Инквизиторе. Я всегда их спрашиваю насчёт слезы ребёнка, как бы они поступили? У нас происходит голосование, и они все голосуют за то, чтобы ребёнка умертвить ради спасения человечества.