Коллектив авторов - Незримый фронт Отечества. 1917–2017 [Книга 1]

Оказалось, на допросе Виктор Александрович сказал: «Я ничего не скажу вам. Я буду говорить с вами, если вы мне разрешите свидание с семьей, после свидания с семьей я буду говорить с вами». Поэтому нас пустили на свидание к нему. Второе свидание было также по его требованию. На свидании он сказал: «То, что я просил Вас, пожалуйста, не забудьте и исполните. Вот у меня часы. У тебя, Магдочка, есть маленькие, а я свои одену Эмили Иосифовне». Он также нам отдал ручку и карандаш. Я их долго сохраняла. Мы еще немного побеседовали. Виктор Александрович сказал Магдочке: «Не расстраивайся, лечись, работай, ты еще будешь нужна Родине».

Мы носили ему передачи каждый день. В первые дни носила Магдочка, а потом совсем слегла. У нее было кровохаркание, и она совсем слегла.

К нам однажды пришла Любченко. Она говорит: «Мне с вами хотелось бы поговорить». Магда услышала и спрашивает: «Мама, кто есть здесь?» Я сказала. Тогда Магдочка подошла и сказала: «Нам с Вами не о чем разговаривать», — и перед самой Любченко хлопнула дверью. Та ушла.

Когда я носила передачи, Виктор Александрович написал записку и вложил ее в термос. Там было написано: «Большое спасибо за обеды. Мои товарищи очень Вам благодарны». Тогда я увеличила порции и начала носить больше.

Как-то, когда я принесла передачу, ко мне подошел солдат и говорит: «Как это Вы не боитесь и приходите, приносите передачи большому преступнику?» Я говорю: «Этот большой преступник — мой сын и я буду носить ему передачи».

Потом нам передали, что Виктора в СД нет, и его перевели в тюрьму. Туда передачи носила бабка, жила у нас такая. Однажды она приносит записку: «Дорогая Магдочка, пришли, пожалуйста, мне туфли, брюки, рубашку, смену белья. Это мне очень нужно». Мы положили все это в маленький чемоданчик. Бабка все это понесла, а Магдочка легла на свою кровать и начала перечитывать записку. Вдруг она кричит: «Мама, мама, иди сюда. Это не Виктора почерк! Это же подлог!» Это действительно был подлог. Видимо, Виктор так ничего и не получил.

Когда однажды бабка понесла обед, то она пришла обратно вместе с обедом и сказала, что Виктора Александровича в тюрьме уже нет. Мне сказали, что Виктора Александровича перевезли в Греково и там расстреляли.

Все это было для нас ужасно. Я пришла домой. Магдочка не поверила и побежала к Ролингу. Но, не доходя до гестапо, нам навстречу шел помощник Ролинга Цимерг и спрашивает: «Куда это вы направились?» Магда говорит: «Иду узнать, куда Вы девали моего мужа». Он ответил: «Герр Виктором больше не интересуйтесь». Мы тогда поняли, что он погиб.

Мы вернулись обратно домой. После этого Цимерг каждый день приходил к нам. За нами последнее время вообще следили: кто к нам приходит, кто от нас уходит.

Даже наша знакомая, которая приходила к нам каждый день и знала Виктора Александровича, оказывается, она работала в комиссариате.

Потом нас пригласили на собрание — созвали всех немцев. Магдочка не пошла, а я пошла одна. Там нам объявили, что мы должны собраться и выехать в Германию. Когда я пришла домой и сказала Магдочке, что нас направляют в Германию, она разволновалась и сказала, что в Германию она ни за что не поедет.

А потом сказала: «Мы выедем». Да, Виктор Александрович нам говорил, что если заставят ехать в Германию, то езжайте. Магдочка сказала: «Мы поедем в Одессу и там где-нибудь останемся». Мы решили никакой мебели не брать и не продавать. Поэтому я ничего не продала, оставила дом таким, как мы жили.

Когда мы собирались, Цимерг пришел к нам и говорит: «Я буду помогать вам укладываться». Он проверял все, что мы брали с собой. Однако белье я ему не разрешила ни проверять, ни укладывать. Все это я делала сама. Я также уложила посуду, продукты. Мы ведь думали, что дальше Одессы не поедем.

Мы хотели ехать одни. Но соседка, которая к нам приходила, пришла и спрашивает: «Вы уже собрались?» Магдочка говорит: «Да, мы собрались». Она говорит: «Я буду ехать только с вами. Без вас я не поеду». Она поехала с нами и остановилась с нами в Одессе у моей сестры [31] В Одессе проживали тетя Э. И. Дуккарт и ее двоюродная сестра. . Потом она однажды спрашивает нас: «Я уезжаю. Вы уже готовы? У меня уже есть билет». Магдочка ответила: «Счастливой дороги, а я пока никуда не уезжаю». Она взяла вещи и ушла. На следующий день к нам пришли СД [32] СД (Sicherheitsdienst Reichsfuhrer-SS (SD)) — служба безопасности. и сказали (нас дома не было) сестре и дворнику: «У вас находятся такие-то из Николаева? Они не хотят ехать в Германию. Передайте им, что если через 24 часа они не выберутся, так мы их арестуем и пошлем этапом». Когда мы пришли, заплаканная сестра нам все это рассказала.

Мы в этот же день пошли на вокзал, купили билеты и в тот же день поехали в Польшу. Когда мы приехали в Польшу, Магдочка очень плохо себя чувствовала. Мы позвали врача. Когда врач пришел и осмотрел Магдочку, он сказал, что у нее открытый туберкулез, и сказал, что такая больная обязательно должна быть в больнице. Я ее отвезла в туббольницу. Эта лечебница находилась в Германии в Саксонии. Когда она поправилась, пришли наши. Из Германии вернулись в 1945 году.

В 1945 году мы добрались домой. Нас повезли в Томск, там мы остались жить.

Подпись: автограф Дуккарт 2.VIII–67

Записала Кучеренко.

Отпечатано в 3-х экз.

ГАНО. Ф. 10. On. 1. Д. 221. Л. 36–39. Машинописная копия

Лист 100

Народному комиссару внутренних дел Тов. Меркулову [34] Меркулов Всеволод Николаевич (1895–1953). Государственный деятель. 1938–1941 гг. — первый заместитель наркома НКВД — начальник Главного управления государственной безопасности (ГУГБ). С 3 февраля 1941 по 20 июля 1941 года и с 14 апреля 1943 по 7 мая 1946 года — нарком (министр) госбезопасности СССР.