Коллектив авторов - Незримый фронт Отечества. 1917–2017 [Книга 1]

Дуккарты пользовались доверием николаевских чекистов еще со времен гражданской войны, когда глава семьи, известный в городе врач- невропатолог, И. Я. Дуккарт укрывал в своем доме красных подпольщиков, а его дочь Э. М. Дуккарт сотрудничала с органами с 1932 года.

Магда осталась без отца, когда ей исполнилось 13 лет. После его смерти она работала пионервожатой, в 16 лет поступила в Николаевское музыкальное училище. Потом продолжила учебу в Ленинградском музыкально-педагогическом училище, по окончании которого в 1940 году преподавала в школе № 261 Октябрьского района города Ленинграда.

Эмилия Иосифовна Дуккарт. 1970-е годы

23 июля 1941 года Магдалина Дуккарт приехала из Ленинграда в город Николаев. Дочь хотела вывезти свою мать в отдаленные районы СССР, однако узнав, что Эмилия Иосифовна дала согласие на негласное сотрудничество с НКВД, решила разделить ее участь. Ее покорил и обаял молодой мужчина, который достаточно ясно объяснил цель своего приезда в Николаев и выразил надежду, что Магда будет ему верной опорой в опасном и рискованном деле. Накануне оккупации, 7 августа 1941 года, В. А. Лягин (Корнев) поселился на правах «зятя» и «мужа» в семье Дуккарт, которая проживала на тот момент в доме по ул. Шевченко, 61. Атмосфера риска и опасности, обоюдное природное обая н ие сбл изило молодых л юдей настолько, что уже трудно было провести между ними формальную черту. Они действительно стали мужем и женой и были неразлучны и до конца верны друг другу.

Магдалина Ивановна Дуккарт. 1941

Вот как вспоминала этот эпизод Эмилия Иосифовна Дуккарт:

«В конце июля (точно времени я не помню) меня вызвал майор Соколов — начальник НКВД, вызвал и сказал мне: “Вы нам очень нужны. Мы хотим к вам поселить одного человека, его зовут Корнев Виктор Александрович”. Я ответила, что ко мне приехала моя дочь Магда, и мы должны эвакуироваться, и она ни за что здесь под немцами не останется… Начальник сказал: “Это очень важно для Родины. Вы должны будете остаться. И если я Вам говорю так, то только потому, что я Вас хорошо знаю. Мы имеем полное доверие к Вам, и поэтому мы такого человека к Вам вселяем в квартиру. Берегите его и помогайте ему. Вы потом узнаете, в чем дело”.

И когда он мне сказал, что это нужно для Родины, я согласилась, потому что тут и разговора другого не могло быть. Я тогда не сообразила, какая тяжесть и ответственность ляжет на мои плечи.

Я пришла домой и сказала дочери, что мы никуда не едем. Магдочка была очень возмущена тем, что мы должны остаться здесь. Она сказала, что “я ни за что не останусь здесь. Я ведь специально приехала за тобой из Ленинграда”. Я сказала, что к нам вселяют квартиранта. “Никаких квартирантов не признаю. Пусть приходит и живет, когда нас здесь не будет”. Она была очень недовольна всем этим.

А потом через день или два к нам пришел и постучался Виктор Александрович Корнев. Я открыла дверь. Он стоит в двери, красивый, сильный шатен, и говорит: “Я ваш квартирант, меня к вам прислал Соколов”. Я знала, в чем дело, и попросила зайти в коридор. Он зашел, разделся, потом я пригласила зайти в столовую. Он вошел в комнату, там была Магда. Магда возмутилась и говорит: “Как это Вы, такой молодой, интересный, сильный человек, останетесь в оккупации у немцев? Я хочу уехать, а вот мама задержала меня”. Он говорит: “Не сердитесь, Магда. Виновен я. Я объясню, зачем я сюда приехал, зачем поселился в Вашей квартире”.

Потом пообедали. А потом он пригласил Магдочку: “Пожалуйста, пойдемте, погуляем по городу, и Вы покажете мне Николаев”. Они ушли. Гуляли они очень долго. Я осталась дома. Когда они вернулись, у Магдочки было совсем другое настроение. Она говорит мне: “Мама, да ведь это же Виктор Александрович приехал к нам, чтобы защищать Родину”. Таким образом, в доме поселился мир. Магдочка успокоилась и осталась…

Виктор Александрович поселился у нас, а через день или два (даты точно не помню) в город прибыли немцы. Виктор Александрович говорит: “Ну, наша свобода кончилась. Теперь надо быть настороже”. Поднялся страшный шум, начали въезжать тяжелые машины. Это было перед вечером.

Он распределил работу между собой, Магдой и мной. На этот раз он стал около балкона за занавеской, открыл балкон, Магду посадил за рояль и говорит: “Магдочка, играйте, сколько есть силы, играйте только классическую музыку: Вагнера, Бетховена, Шумана”. Она говорит: “Почему я не могу играть Чайковского, Шопена?” Он говорит: “Играйте только классическую музыку немецких композиторов, нам нужно привлечь господ. Маг- дочка пусть сидит за пианино, а вы, Эмилия Иосифовна, станьте у дверей и ждите, я Вам тогда скажу, когда открывать дверь”.

Он не успел договорить, как подъехали 2 машины. Из одной машины выглянул военный и полунемецким, полурусским языком спрашивает: “Кто в этом доме живет?” В это время к нам прибежал Гриша Григоренко, кажется, это связной Виктора Александровича. Виктор говорит: “Вот молодец, Гришка, вовремя успел”.

Магда Дуккарт за роялем

Немцы вышли из машины, их оказалось 6 человек. Они начали подниматься по лестнице. Виктор Александрович стоял за занавеской около двери балкона и махнул мне рукой: откройте дверь.

Я была ужасно взволнована, я не знала, как быть. А он мне говорит: “Веселитесь, смейтесь и приятно принимайте гостей”.

Я вышла им навстречу, пригласила зайти, улыбалась. Немцы были рады, что попали в немецкий дом. Когда они спросили, кто это, я ответила, что это все мои дети. Они были довольны. Они разделись и вошли в комнату. Когда они зашли в комнату, Виктор Александрович стоял посредине комнаты. Один немец — полковник — открывает дверь в столовую и говорит: “А это кто стоит? Это что за мужчина?”. Виктор Александрович не растерялся, подошел к Магдочке, взял за руку и говорит: “Эта милая женщина — моя жена”. “Ах, вот как, так это одна семья?!”

После этого они очень мило говорили с Виктором Александровичем.

Через некоторое время Виктор Александрович говорит: “Ну, теперь надо угощать гостей”. Он ушел на кухню, как будто всю жизнь он прожил в этой квартире, помогал мне накрывать на стол. Магдочка в это время играла на рояле.

Потом, когда сели за стол, Виктор Александрович вспомнил, что у него где-то есть шампанское. Он говорит: “У меня где-то есть бутылка шампанского”. Принес бутылку шампанского. Начал открывать. Бутылка долго не открывалась, я начала волноваться. Потом он открыл бутылку, пробка вылетела, и будто случайно одного фашиста облило пеной, потом Виктор Александрович незаметно повернул бутылку, пена попала другому немцу. Я очень перепуталась, но так как немцы это приняли за шутку (“ведь бывает”), был страшный хохот и оживление.