Жан Флори - Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь

Король Филипп так страдал и был в таком отчаянии, что приказал в знак любви и уважения похоронить его перед главным алтарем Собора Парижской Богоматери; по окончании похорон, когда тело опускали в яму, он хотел броситься за ним в открытую могилу, и лишь силой удалось его остановить. Но горе отца ни с чем не сравнимо 13 [166] 13 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 175-176. .

Горе двух королей, однако, не сблизило их. Филипп Август потребовал оставить на свое попечение Бретань и двух дочерей Жоффруа и Констанции, пока старшая, Алиенора, не достигнет возраста замужества. Он принял у себя беременную вдову покойного, которая 29 марта

1187 г. родила сына и назвала его Артуром (имя явно указывает на влияние рыцарских романов в этой семье и политический интерес с расчетом на кельтские народы, верящие в легенды о короле Артуре). В случае отказа Филипп угрожал захватить Нормандию и приступил к выполнению своей угрозы. Риск войны был велик, и Генрих попытается утихомирить Филиппа, отправив к нему Ранульфа де Гланвиля просить перемирия — перемирия, которое продлится до 13 января 1187 г. 14 [167] 14 Gesta Henrici, I, 353-355, 358; Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 20; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 48. Филипп согласился прекратить свое наступление на Нормандию, если Ричард, со своей стороны, перестанет нападать на графа Раймунда Тулузского 15 [168] 15 «Summa petitionis Francorum haec fuit ut, si Ricardus comes Pictavensis ab infestatione comitis Sancti Egidii temperaret, ab infestationibus essent immunes Normanni», пишет Дицето (Raoul de Diceto. Opera historica, II, 43-44), что не мешает Джилингему (Gillingham J. Richard Coeur de Lion. P. 150) усомниться в том, что соглашение касалось войны в Тулузе. . К тому же француз снова поднял вопрос приданого Аэлис. По этому поводу состоялось много встреч, не приведших ни к какому результату. Одна из них, 25 марта 1187 г. в Нонанкуре, способствовала возобновлению перемирия, но Ричард не стал считаться с этим соглашением и продолжил свою войну, что позволило Филиппу Августу приехать в июне в Берри и начать осаду Шатору. Ричард при помощи брата Жана оказал сопротивление и удерживал позиции, ожидая прибытия большой армии, собранной их отцом.

С ее прибытием битва между двумя королевскими армиями казалась неизбежной. Однако 23 июня оба короля отказались от битвы. Настоящая битва представляла большой риск, и монархи старались избежать его. До сражения при Бувине, капетингские короли участвовали лишь в одной битве — при Бремюле в 1119 г., да и то этот бой был, по словам Одерика Виталия, довольно скромным 16 [169] 16 Orderic Vital, Histoire Eccldsiastique / Ed. Chibnail. Oxford, 1978. T. VI. P. 238. О том, что крупные сражения были редки в средние века, см. Duby G. Le dimanche de Bouvines. Paris, 1973. P. 148; Fiori J. Chevalirs et chevalerie au Moyen Age. P. 132. . Генрих II, все время вовлеченный в конфликты, не участвовал ни в одном правильном сражении, как и Ричард до своего крестового похода 17 [170] 17 Cm. Gillingham J. Richard I and the science of war in the Middle Ages // War and covernment in the Holy land / Ed. Gillingham J, Holt J. С. P. 78-91. . В Шатору оба короля, кажется, пришли к согласию, что не стоит ввязываться в эту опасную авантюру, где есть риск погибнуть, покалечиться, попасть в плен, что неприемлемо для правителя или короля. К тому же вмешалась и Церковь, пытаясь остановить этот серьезный конфликт между двумя королями-христианами, в то время когда ситуация на Святой земле требовала единения ради Христа и сплочения, дабы спасти королевство Иерусалимское, которому угрожают армии мусульман, объединенные под властью Саладина и поднимающие народ. Легаты папы, которым поручено доставить это сообщение, пытались на месте помирить двух королей. На самом деле они уже готовы на это, лишь бы сделать это достойно 18 [171] 18 О неоднозначном отношении Генриха II к крестовому походу, см. Мейера, Mayer Н. Е. Henri II and the Holy Land // English historical review, 97, 1982. P. 721-739. .К тому же рассказывают, что знак свыше насторожил наемников Ричарда против этой войны: один из них споткнулся на пороге церкви и с досады, страшно ругаясь, бросил камень в статую Богоматери с Иисусом на руках; рука ребенка откололась и оттуда начала фонтаном хлестать кровь 19 [172] 19 Rigord. Gesta Philippi regis, § 51. P. 78; Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 369; Giraud le Cambrien. De principis Instructione, III, 20. P. 248. . Этот знак расценили как очевидное доказательство божественного отречения.

Вассалы французской короны все меньше и меньше желали участвовать в военных кампаниях Филиппа и предлагали свое посредничество. Генрих просил перемирия под предлогом подготовки отъезда в Иерусалим. Филипп не верил, но все же затеял переговоры; Ричард по наущению графа Фландрии и архиепископа Реймсского превратился в посредника и курсировал между лагерями отца и короля Франции, что помогло благоприятно повлиять на Филиппа. Еще одно перемирие было заключено на два года 20 [173] 20 Gesta Henrici, II, 5; Ритор (Rigord. Gesta Philippi regis, § 51. P. 78) приписывает, естественно, этот отказ страху англичан перед лицом храбрости французских воинов. Гервасий (Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 370-373) подчеркивает также озабоченность Генриха и роль Ричарда как посредника между отцом и Филиппом. , но на данный момент Филипп Август сохранил за собой свои недавние завоевания, особенно Иссуден и Фретеваль. Взамен он получил еще больше, ведь Ричард, заменив своего брата Жоффруа, сопровождал короля Франции к его двору в Париже, и между ними возникли те же чувства. Эта близость стала сильно беспокоить отца: их видели всегда вместе, они ели за одним столом и, как свидетельствуют некоторые хроники, не расставались даже ночью 21 [174] 21 Gesta Henrici, II, 7. Джилингем (Gillingham J. Richard I and Berangaria of Navarre // Gillingham J. Richard Coeur de Lion. Kingship, Chivalry and War in the Twelfth Century. P. 119-139, в частности P. 134) абсолютно прав, утверждая, что такое поведение между мужчинами было признаком дружбы, привязанности, не имея ничего общего с гомосексуальностью. . Генриху было о чем беспокоиться, так как такое сближение грозило, без сомнений, новыми политическими и семейными осложнениями. Филипп раскрыл Ричарду, что его отец предложил отдать Аэлис замуж за Жана, который получит Анжу и, возможно, Пуату 22 [175] 22 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, III, 2. . Иными словами, Ричард должен был уступить место брату. Генрих пытался успокоить Ричарда своими обещаниями. Можно было подумать, что ему это удалось, поскольку Ричард оставил двор Филиппа Августа. Но это было ошибкой. Сделав вид, что слова отца его успокоили, Ричард отправился в Шинон, захватил богатства отца и отправился в Пуату укреплять замки. Давление усиливалось, но Генриху удалось убедить Ричарда в своих благих намерениях, и, в конце концов, тот принес оммаж отцу в Анжере 23 [176] 23 Gesta Henrici, II, 9. .

Это могло остаться лишь очередным перемирием, но возник новый фактор, который должен был надолго помирить соперников: 4 июля 1187 г. в Святой земле король Иерусалимский Ги де Лузиньян (ставший королем благодаря своей жене Сивилле, наследнице королевства) неосмотрительно согласился на битву, которую ему навязал Саладин на очень невыгодной для христиан местности. После изнуряющего и плохо продуманного в стратегическом отношении марша по жаре днем, следом за которым наступила бессонная ночь, уставшая армия, лишенная воды и плохо вооруженная, была полностью разгромлена в битве при Хаттине 24 [177] 24 См. по этому поводу Housley N. Saladin’s triumph over the crusader state: the battle of Hattin, 1187 // History today, 37, 1987. P. 17-23; Kedar B. Z. The battle of Hattin revisited //The horns of Hattin / Ed. Kedar B. Z. Jerusalem, 1992. Р. 190-207. Гервасий приводит письмо тамплиера Террика, где описывается победа Саладина (Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 375). См. также Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 21. . Армия христиан была уничтожена, пленных тамплиеров и госпитальеров перебили прямо глазах Саладина, который собственноручно казнил Рено де Шатильона. Что еще страшнее, так это то, что Святой Крест, который считался талисманом-покровителем, попал в руки Саладина 25 [178] 25 О защитной функции Святого креста см. Murray А. V. “Mighty against the ennemies of Christ”: the relic of the true cross in the armies of the kingdom of Jerusalem // The crusades and their sources. Essays presented to Bernard Hamilton. Aidershot, 1998. P. 217-238. , а Иерусалим сдался чуть позже. Христианам осталась только прибрежная полоса и несколько крепостей Антиохии, Триполи и Тира и несколько изолированных замков на территории мусульман.