Николай Раевский - Портреты заговорили

Поэт здесь решительно ни при чём. — Было высказано совершенно справедливое замечание о том, что вынужденное молчание ещё не означает забвения. Думаю всё же, что в конце долгой жизни Александры Николаевны Пушкин хоть и не был ею забыт, — этого случиться не могло,— но всё же стал лишь потускневшим воспоминанием далёкой молодости. Быть может, найдутся, однако, новые материалы, которые докажут ошибочность моего предположения.

…производит впечатление вдумчивого, корректного человека. — Летом 1841 года вдова Пушкина, жившая тогда вместе с сестрой и детьми в Михайловском, пишет брату Дмитрию о приехавшем туда же бароне Густаве и его первой жене Наталье Ивановне: «Фризенгофы тоже очаровательны. Муж — молодой человек (ему было тридцать четыре года. — Н. Р.), очень остроумный» (М. Яшин. Семья Пушкина в Михайловском. — «Нева», 1967, № 7, с. 179). Интересные сведения о Фризенгофе сообщает в статье «Владелец Бродян и Словацкая Матица» писательница Вера Пановова (Dr. Viera Panovovà. Majitel' Brodzian a Matica Slovenskà. «Svet socialismu», 1968, № 5), изучавшая старинные словацкие журналы шестидесятых — начала семидесятых годов. Оказывается, что барон Фризенгоф состоял тогда действительным членом словацкой «Матицы» — общества, целью которого являлось развитие национальной культуры. В деятельности общества владелец бродянского замка принимал большое участие, причём напечатал ряд статей по народному хозяйству. В одном из словацких журналов было помещено в 1863 году стихотворение, посвящённое «просвещённому господину Густаву Фризенгофу, помещику, первому выдающемуся словацкому деятелю (prvému velikâsovi slovenskému)». Симпатии к словацкому народу не ограничивались, как видно, в Бродянах участием знатных дам и барышень в танцах с селянами и ношением в торжественных случаях национальных костюмов.

…кое-что из бродянских портретов и бумаг находится в Пушкинском доме и Всесоюзном музее А. С. Пушкина в Ленинграде. — О материалах, хранящихся в рукописном отделении ИРЛИ (Пушкинского дома), см. комментарий к с. 26. Во Всесоюзный музей А. С. Пушкина в Ленинграде через делегацию чехословацких писателей и журналистов было передано в 1947 году несколько портретов из Бродян, в том числе упоминаемые в этой книге портреты Александры Николаевны в молодости и первой жены Густава Фризенгофа, Натальи Ивановны, урождённой Ивановой, а также литография с большого портрета Ксавье де Местра, находившегося в Бродянах. Кроме того, в Музей поступили тогда же два альбома — один со снимками, сделанными в Бродянах, другой с фотографическими карточками бродянских и венских знакомых Александры Николаевны 50—60-х годов.

…немало противоречивых и неверных сведений. — А. П. Арапова излагает весьма романтическую историю женитьбы Ксавье де Местра (Иллюстрированное приложение к «Новому времени», 1907, № 11409, 15 декабря, с. 6). По уверению автора, де Местр, будучи офицером наполеоновской армии, во время Отечественной войны 1812 года попал в плен к русским и в состоянии крайнего истощения был доставлен в дом Гончаровых. Там его выходили, причём «мало-помалу, отстраняя других, София Ивановна завладела правом исключительного ухода за больным, поддаваясь всё сильнее обаянию его, на самом деле, выдающейся личности». Когда пленный выздоровел, он сделал предложение Софии Ивановне, и она с радостью его приняла. Всё это повествование от начала до конца неверно. Ксавье де Местр никогда не служил в армии Наполеона, к которому относился враждебно. В 1812 году, будучи полковником русской службы, состоял при императорской Главной Квартире. Предложение фрейлине С. И. Загряжской он сделал ещё перед началом войны.

…первой жены Густава Фризенгофа, Натальи Ивановны, урождённой Ивановой. — В своей работе «Пушкиниана в Словакии» («Puskiniana na Slovensku». «Slovanské Pohl'ady», 1947, № 1, с. 1—16) А. В. Исаченко приводит немецкий текст акта о бракосочетании Н. И. Ивановой и русского (в словацкой транскрипции) свидетельства об её смерти. Свадьба состоялась 17 апреля 1836 года в Риме. Жених, барон Густав Фризенгоф, состоял в это время атташе австрийского посольства в Неаполе. Невеста — «девица Наталия Ивановна, родившаяся в Тамбове в России, дочь ныне покойного господина Иоанна Иванова и приёмная дочь госпожи графини де Местр, православного вероисповедания…» «Господин Иоанн Иванов», по-видимому, был крёстным отцом внебрачной дочери Ксавье де Местра. Даты рождения брачующихся в акте не указаны. Баронесса Наталия Ивановна Фогель фон Фризенгоф, «урождённая Загряжская (так!) волею божию помре октября двенадцатого дня тысяча восемьсот пятидесятого года и погребена, того же года и месяца семнадцатого числа в Александро-Невской Лавре».

…две стареющие женщины — генеральша Ланская и её сестра. — А. М. Игумнова сообщает, что «Наталья Густавовна хорошо помнила Наталью Николаевну, которая несколько раз приезжала в Бродяны, уже будучи за Ланским. В последний раз она была в Бродянах в 1862 году, а в 1863 она скончалась» (Воспоминания о Бродянах, с. 4). Дат предыдущих приездов H. H. Ланской мы не знаем. Об её пребывании в Бродянах в 1862 году некоторые подробности сообщает А. П. Арапова (Иллюстрированное приложение к «Новому времени», 1908, № 11446, 23 января, с. 6). Здоровье Натальи Николаевны в 1860 году настолько ухудшилось, что весной 1861 врачи признали необходимым отъезд за границу для продолжительного лечения. Лето больная провела на немецких курортах, осень в Женеве, а зиму в Ницце. Следующее лето Наталья Николаевна вместе с дочерьми Ланскими прогостила «в Венгрии, у тётушки Фризенгоф» (словацкое название деревни Brodziany или тогдашнее венгерское Broggyan в воспоминаниях Араповой не упоминается). Туда же приехала младшая дочь Натальи Николаевны и Пушкина Наталья Александровна Дубельт, с двумя старшими детьми, которая рассталась с мужем и получила уже его согласие на развод. Однако Михаил Леонтьевич Дубельт, переменив своё решение, явился в Бродяны и, по словам Араповой, «дал полную волю необузданному, бешеному характеру». В конце концов барон Фризенгоф предложил ему покинуть имение. Лето для больной Натальи Николаевны из-за домашних сцен и тревог за судьбу дочери, оставшейся без всяких средств, было совершенно испорчено. Результаты лечения сошли на нет. Осенью приехавший из Петербурга П. П. Ланской снова увёз жену и детей в Ниццу. Там Наталья Николаевна провела хорошую зиму, но в мае 1863 года, несмотря на предостережения врачей, настояла на возвращении в Россию. Через полгода её не стало. Прах Н. Н. Пушкиной-Ланской покоится на кладбище Александро-Невской Лавры под скромным надгробием из чёрного мрамора. В той же могиле похоронен и генерал Пётр Петрович Ланской, скончавшийся в 1877 году.