Николай Раевский - Портреты заговорили

Старческая бледная лирика (Вяземскому семьдесят один год)… — Приведу всё же несколько стихов из этого notturno, можно думать, навеянного воспоминаниями о недавно умершей графине Фикельмон:

Чешская исследовательница Сильвия Островская (Sylvie Ostrovskâ)… — В письме от 29 января 1968 она приводит следующие сведении: «Что касается отца Дарьи — графа Фердинанда — предполагаю, что он схоронен у Вас на Родине. Несколько лет тому назад, когда ещё работала в Городском музее, нашла в одном старом журнале из конца прошлого века странную статью о смерти графа Тизенгаузена в деревне близко от Славкова, кресте, там воздвигнутом, и отвозе тела. Попытаюсь этот журнал отыскать, не помню, это был „Svetozor“ или „Zlatâ Praha“». После опубликования моей книги «Портреты заговорили» моей корреспондентке удалось разыскать упоминаемый ею журнал. Вот что она пишет в письме от 4 августа 1977 года. «Итак — журнал „Svetozor“, 1884 года. Статья Яна Гардена. Название его воспоминаний „Памятники минувшего“ (вольный перевод). Автор даёт полное описание страшной ночи после сражения и рассказывает о судьбе раненых русских офицеров. Автор статьи сообщает отдельные подробности о смерти графа Фердинанда, который в сражении под Аустерлицем был смертельно ранен и перевезён в деревню Силничка (Штрасендорф). Деревня существует до сих пор и является частью небольшого, но интересного городка Жарошице в южной Моравии. Раненого поместили в доме кузнеца Антонина Хмеля, его жена за ним ухаживала. Между четырьмя и пятью часами ночи на 10 декабря Тизенгаузен скончался. Слуга покойного вырыл могилу и, к удивлению местных жителей, наполнил её соломой прежде, чем туда положили покойного. Спустя несколько недель за телом приехали посланцы из России. Гарден помнит офицера в орденах, который выразил благодарность кузнецу и обещал ему пенсию». Сильвия Островская высказывает предположение о том, что одна из дочерей Кутузова, бывшая замужем за сенатором Толстым, возможно, сохранила в качестве семейного предания сведения о героической смерти своего родственника Фердинанда Тизенгаузена и что, таким образом, Лев Николаевич Толстой мог почерпнуть данные о смерти адъютанта и зятя Кутузова не только из книги Михайловского-Данилевского, но и из семейного предания.

…создавая знаменитую сцену ранения князя Андрея. — Военный историк А. И. Михайловский-Данилевский, описывая сражение на Праценских высотах, куда Наполеон направил главный удар, говорит: «Громады французов валили на высоте с разных сторон. Кутузов понёсся вперёд и был ранен в щёку. <���…> Любимый зять Кутузова, флигель-адъютант граф Тизенгаузен со знаменем в руках повёл вперёд один расстроенный батальон и пал, пронзённый насквозь пулею» (Михайловский-Данилевский. Описание первой войны императора Александра с Наполеоном в 1805 году. СПб., 1844, с. 183—184). К. Покровский в статье «Источники романа „Война и мир“» («Война и мир». Сборник под ред. В. П. Обнинского и Т. П. Полнера. М., 1912, с. 117—118) впервые включил отрывок в материалы, использованные Толстым.

На будущей карьере <���…> не отразилось. — Можно всё же думать, что из лейб-гвардии Преображенского полка поручик Хитрово был переведён в гусарский (судя по малой культурности офицеров, — один из армейских) не по собственному желанию.

…переехав с господами границу, крепостные по закону становились вольными. — При отъезде в 1823 году Е. М. Хитрово с дочерьми из Петербурга в её штате упоминается «камер-юнгфера (горничная) Елизавета Воронина, российская подданная» («Санкт-петербургские ведомости», 1823, № 71, вторник, 4 сентября. «Отъезжающие»). Неизвестно, однако, служила ли она раньше (за границей) в семье Хитрово.

…побывала с дочерьми в Неаполе. — По всей вероятности, к этому времени относится очень резкий отзыв приятеля Пушкина кн. Д. И. Долгорукова о попытках Елизаветы Михайловны поскорее устроить судьбу обеих дочерей. 6 октября (год не указан) он пишет брату из Италии: «Г-жа Хитрово имеет вид серого <���…> торгаша, который ездит по всем ярмаркам, чтобы за хорошую цену продать свой товар, который заключается в двух прелестных дочерях» («Русский архив», 1915, кн. I, с. 72).

…прусского короля Фридриха-Вильгельма III. — В 1825 году молодая чешская графиня Сидония (по-чешски Здена) Хотек писала во Францию баронессе Монте, приятельнице своей тётки Терезы Хотек: «Вы, конечно, давно знаете о женитьбе прусского короля на M-lle Гаррах <���…>. Уже несколько лет он (отец Гаррах.— Н. Р.) живёт в Саксонии, откуда его дочь приехала в Теплиц, где король с ней и познакомился. Кляри тем более удивлены этим браком, что король казался сильно влюблённым в M-lle Екатерину Тизенгаузен, которую, говоря по правде, мать всё время старалась с ним сблизить (mettait toujours dans son chemin). Госпожа Хитрово как-то на днях сказала моей тётке Кляри: „Поймите вы короля! Вы же, однако, видели, как он был влюблён в мою дочь; но это был бы неподходящий брак для внучки генерала Кутузова“» («Sauvenirs de la baronne de Montet» («Воспоминания баронессы Монте»), 1785—1866. Paris, 1904, с. 265—266). Графиня Екатерина королевой Пруссии (как и гр. Гаррах) стать, конечно, не могла. Речь, очевидно, шла о морганатическом браке, который Елизавета Михайловна объявила неподходящим для внучки Кутузова лишь после того, как её план выдать дочь за короля не удался. Приходится признать, что в данном случае ум и житейская опытность Е. М. Хитрово ей, видимо, изменили. Сомневаться в правдивости Сидонии Хотек нет оснований.

…пожаловал ей немалую пенсию не в память её великого отца… — Характерно, что в шестнадцати письмах царя к дочери и внучке фельдмаршала М. И. Кутузова его имя ни разу не упоминается. Хорошо известно, что Александр I очень не любил народного героя Кутузова. Скрепя сердце публично обнял его в Вильне по окончании кампании 1812 года, пожаловал ему высшую воинскую награду — орден св. Георгия I степени, но в то же время писал графу Салтыкову: «Слава богу, у нас всё хорошо, но несколько трудно выжить отсюда фельдмаршала, что весьма необходимо» (Георгий Чулков. Императоры. М.—Л., 1928, с. 147).

…основала монастырь «Святого сердца» в Нанси… — Дарья Фёдоровна снова встретилась с Магдалиной в Генуе в сентябре 1838 года. Её воспитанница за эти годы совершенно офранцузилась; она была замужем за ювелиром Дельфас. В декабре того же года молодая женщина умерла от чахотки. Её смерть очень огорчила графиню, которая упрекала себя в том, что в своё время вырвала девочку из привычной для неё простой среды. Упрекала, как мне думается, не без основания…